"Шарль Эксбрайя. Ночь святого распятия" - читать интересную книгу автора

лишь попросил передать от него привет Андалусии. А я был так рад, что,
попроси он меня расцеловать самого Каудильо <Каудильо по-испански "вождь",
"предводитель". Здесь явно имеется в виду Франко. - Примеч. перев.>, я
охотно бы пообещал.
Ну а уж коли везет - так везет, и, пожалуй, очень многие коллеги
здорово завидовали, узнав, что мне еще предстоит сначала провести полтора
месяца в Париже. Клифу хотелось, чтобы ничто в моем облике и поведении не
напоминало жителя Нового Света. Особенно он предостерегал меня от возможных
ошибок в манере одеваться. К счастью, я никогда не любил жевать резинку и
сигаретам предпочитал сигары.
Жизнь в Париже мало походила на каникулы - приходилось основательно
изучать роль представителя фармацевтической фирмы "Бижар и К°", но были у
нее и приятные стороны, о чем я с восторгом писал Рут. В ответ моя бывшая
возлюбленная выражала тревогу, как бы я не вздумал опять переселиться в
Европу, а ее муж в постскриптуме предостерегал меня против француженок.
Время от времени каракули внизу страницы убеждали меня в том, что Хосе не
забыл своего "дядю Пепе". Мы договорились, что из Испании мои письма в
Вашингтон пойдут через фирму "Бижар и К°".


***

Официант в "Мадриде", поставив передо мной четвертую рюмку хереса,
посмотрел с легким недоумением - надо вести себя осторожнее и никогда не
забывать о присущей всем испанцам сдержанности. У официанта славное лицо, и
мне захотелось испробовать на нем свое новое амплуа мирного обывателя,
решившего провести отпуск на родине. Мой собеседник, похоже, верил каждому
слову. Он расспрашивал меня о Париже, а я с радостью школьника, блестяще
сдавшего экзамен и ожидающего поздравлений комиссии, отвечал на каждый
вопрос. Забавно рассуждать о Елисейских Полях, о Лувре, Тюильри, Эйфелевой
башне, Монмартре и Больших Бульварах в полуденной тишине древнего
провинциального города, еще отмеченного явственной печатью мавританского
завоевания, но официант, скорее всего не бывавший дальше Мадрида, упиваясь
магией чужеземных названий, так надолго задерживался у моего столика, что
другие посетители, потеряв терпение, начали сердиться. И верно, не мог же
он обслуживать меня одного! Но для полноты впечатления я попросил
разрешения сфотографировать парня на террасе кафе. Он с восторгом
согласился, а потом записал мне свои имя и адрес, чтобы я мог прислать
снимок, если не заверну в Кордову на обратном пути.
Неторопливо идя к садам Виктории, я и впрямь чувствовал себя туристом
и был очень доволен первым испытанием. Время от времени я щелкал
фотоаппаратом под восхищенными взглядами местной ребятни. Впрочем,
подозреваю, что мое знание испанского жаргона потрясло мальчишек гораздо
больше, чем угрозы и проклятия, когда они окружили меня, выпрашивая "una
perra chica" <Мелкая монета. - Примеч. авт.>. Обогнув Пласа де Торос, я
свернул на авенида <Проспект (исп.). - Примеч. перев.> дель Генералисимо и
вошел в сады Виктории. Стояла такая жара, будто давно наступило лето. На
скамейках дремали старики с морщинистыми, словно уже отрешенными от мира
сего лицами. Детишки играли в "полицейских и вора" и с громкими криками
радостно гонялись друг за дружкой. На небольшой круглой площадке танцевали