"Шарль Эксбрайя. Семейный позор" - читать интересную книгу автора

оправившись от первого удивления, он быстро сообразил, что старший коллега
так разоткровенничался неспроста, и немедленно поддержал игру.
- Знаешь, старина, по-моему, мы и на сей раз не сумеем накрыть Тони.
- Не уверен...
- Кроме шуток? У тебя есть определенные догадки на этот счет?
- Даже кое-что получше...
Пишранд немного понизил голос, но окружающие сидели так тихо и так
старательно ловили каждое слово, что полицейский мог бы говорить даже
шепотом - все равно его бы услышали.
- Я ходил к Великому Маспи...
- Ну и что?
- Разумеется, он не стал категорически утверждать, что это дело рук
Салисето, но, по правде говоря, все же сообщил кое-какие подробности, и
теперь наш каид может оказаться в очень щекотливом положении... Ну, за твое
здоровье, малыш! Я думаю, уж теперь-то мы разделаемся с Тони.
- А шеф в курсе?
- Еще бы! Я сразу же составил рапорт... Ну и обрадовался же старик!
"Пишранд, - сказал он мне, - похоже, я все-таки сумею упечь Салисето в
тюрьму, прежде чем уйду в отставку! И это будет для меня самым лучшим
вознаграждением!"
Полицейский еще не успел закончить не слишком правдивые излияния, как
многие посетители тихонько выскользнули из кабачка, причем одни так и не
доели обед, другие, с молчаливого согласия партнеров, не закончив игры,
бросили карты. А Пишранд краем глаза с усмешкой наблюдал, как подручные
Салисето спешат предупредить хозяина, что ему готовят ловушку. Инспектор
внутренне ликовал.
Тем временем в морге, поскольку никто так и не востребовал тело Томазо
Ланчано, служители сунули тело в простой некрашеный гроб и повезли к общему
рву, где хоронят безымянных покойников. Маленький итальянец, лишившись
неправедным путем приобретенного сокровища, уже решительно никого не
интересовал.


ГЛАВА III

В то утро Тони Салисето, ненавидевший завтракать в постели, даже не
накинув пиджака, спустился в комнату за баром маленького бистро на улице
Анри Барбюса, где всегда ночевал, когда готовил или проворачивал
какое-нибудь дело. Очень удачный выбор, поскольку полиции никогда не пришло
бы в голову искать знаменитого каида в таком жалком заведении.
Лестница вела из спальни Тони прямо в комнату, где он всегда
столовался. Каид сошел вниз, зевая во весь рот. Облаченный в пижаму цвета
бычьей крови с золотисто-желтым кантом толстяк (Салисето весил добрых сто
двадцать кило) ничем не напоминал щуплого подростка, лет тридцать назад
покинувшего мостовые родной Бастии.
Подручные Тони - Антуан Бастелика и Луи Боканьяно - уже сидели за
столом и с видимым удовольствием поглощали более чем плотный завтрак.
Салисето сразу заметил, что оба его приятеля настроены довольно мрачно, хотя
после ночной экспедиции им вроде бы не с чего хмуриться. Вместо приветствия
оба проворчали нечто неопределенное. Каид мигом пришел в ярость.