"Евгений Евтушенко. Четвертая Мещанская " - читать интересную книгу автора

От нее приходили из Казахстана письма, такие же коротенькие и простенькие,
как она сама. Письма эти до того были похожи на нее, что иногда мне тоже
казались веснушчатыми. Всегда в них было вложено что-нибудь: или засушенный
степной цветок, или прядь ковыля, а осенью пришло письмо, в которое был
вложен колосок - чистенький, крепенький, тоже чем-то похожий на Розу. Когда
в газетах печатали фотографии героев целины, я искал на них Розу, но
почему-то не находил: она ведь маленькая, наша Роза. Среди таких высоченных
хлебов ее, наверное, и не видно!
А со Степаном было плохо. Однажды поздно ночью он пришел ко мне и
сказал:
- Одевайся, Я оделся.
- А теперь что?
- Теперь выйдем. Мы вышли.
- Мы с тобой пойдем в ресторан,- объяснил Степан. Я очень удивился,
потому что не помнил, чтобы Степан ходил в рестораны. Но именно потому, что
удивился, пошел.
Зашли мы в ресторан второго разряда "Нарва", недалеко от нашего дома.
Швейцар подозрительно покосился на баскетбольные кеды Степана, но пропустил.
Лоснящийся официант с огромным, похожим на зоб подбородком убрал со стола
тарелки, где чьи-то окурки были воткнуты в недоеденный ромштекс, и, лихо
перевернув скатерть, придал столу нечто, должное обозначать свежесть.
Степан, краснея, заказал триста граммов какого-то ликера и два супа
харчо. Официант, вытаращив глаза после такого заказа, оскорбленно выпятил
зоб и поплыл к буфету.
Было душно и громко. На крошечной эстраде слепой аккордеонист играл
"Мишку". Одинокий подвыпивший командировочный все время поднимал тосты за
женщину, сидевшую рядом с румяненьким, тщательным лейтенантом, чем
лейтенант, как мне показалось, был не особенно доволен. В углу с двумя
девчонками сидел Кока и пил чешское пиво. Кока несколько смутился, что мы
застали его в ресторане второго разряда, но тем не менее поприветствовал нас
поднятием руки с бронзовым перстнем. Я был несколько удивлен, так как знал,
что Кока должен завтра играть с венграми, но ничем своего удивления не
высказал.
Официант принес нам наш дурацкий ликер. Степан попробовал зеленоватую
густую жидкость, потом отставил рюмку:
- Клопами пахнет! И что это за обычай такой: если человеку с человеком
поговорить надо,- значит, обязательно надо выпить! Ну его, этот ликерПойдем
отсюда.
Степан, опять краснея, расплатился, и мы встали. У дверей я оглянулся -
слепой аккордеонист кушал в углу гречневую кашу с молоком, тщательного
лейтенанта с его спутницей уже не было, а неутомимый командировочный подсел
к Коке и поднимал тосты уже за Кокиных девчонок. Официант слил не выпитый
нами ликер из рюмок в фужер и опрокинул его в зоб. По его лицу суетливо
бегали красненькие жилки...
- Уф! - вздохнул Степан, когда мы вышли на улицу.- Не получится из
меня, Женька, пьяницы!..
- Очень хорошо, что не получится,- сказал я,- но в чем все-таки дело?
- Ты знаешь, я ее люблю.
- Кого ее?- спросил я, хотя отлично знал, кого. И Степан мне не ответил
на этот лишний вопрос.