"Иван Иванович Евсеенко. Седьмая картина " - читать интересную книгу автораВасилию Николаевичу:
- Кое-какие формальности. - Какие? - совсем пришел в негодование Василий Николаевич, и прежде с трудом переносивший всякого рода формальности, поскольку мало чего в них понимал и вечно путался. - Договор, - попробовал, располагающе улыбаясь, успокоить его Вениамин Карлович. - Мы с вами люди ответственные, деловые, и наши отношения должны быть узаконены. - Ну что ж, - немного смягчился Василий Николаевич, - если надо, я готов. - Вот и прекрасно, - похвалил его Вениамин Карлович и указал холеным, ухоженным пальцем, на котором сверкал изысканный перстень, на бумаги: - Здесь вот полная сумма, а здесь та, которую мы вам выдадим сейчас. - Но это же... - искренне изумился при виде указанных сумм Василий Николаевич. - Это же непомерно много. Я так не могу... Вениамин Карлович ни единым словом не прервал его негодующей, возмущенной тирады, сидел за столом молча, с отсутствующим, скорбным видом, но когда Василий Николаевич наконец выговорился, он сокрушенно покачал головой и вздохнул: - Ах, Василий Николаевич, Василий Николаевич! Вот так мы в России всегда! Не умеем ценить своих талантов... Василию Николаевичу стало вдруг от этих его в общем-то справедливых слов неловко и совестно, и не столько за самого себя, сколько за всех русских художников, за всех русских людей, которые издавна ценить себя не умели, да, кажется, не научились и сейчас. Он вспомнил Василия Ивановича бесценок, за гроши и копейки, позволяя потом на них наживаться всякого рода посредникам, выдающим себя за меценатов. Ему стало совестно и за Сурикова. - Ну, если для вас эта сумма не в тягость, - проговорил он, восстанавливая свое достоинство, - то я возражать не буду. Талант действительно надо ценить. - Так бы с самого начала! - уже совсем по-дружески, по-свойски улыбнулся Вениамин Карлович и передал Василию Николаевичу золоченую свою ручку. - Подпишитесь. Василий Николаевич, ничего в договоре больше не читая (он и раньше ничего в них не читал), черканул во всех трех экземплярах что-то среднее между подписью и криптограммой, которую всегда ставил на полотнах, и вернул бумаги гостю. Тот глянул на подпись Василия Николаевича с нескрываемым восхищением, как будто перед ним была не закорючка, отдаленно напоминающая фамилию Василия Николаевича, а подлинный шедевр, законченное, готовое к выставке полотно. Но оказалось, что Вениамин Карлович подумал сейчас совсем не об этом. Протягивая назад Василию Николаевичу один экземпляр договора, он как бы вскользь, как бы невзначай обронил: - Я тоже в молодости хотел быть художником... Случайное это, ни к чему, в общем-то, не обязывающее замечание неожиданно обидело и почти оскорбило Василия Николаевича. Знал он подобных меценатов и поклонников, которые, пользуясь своим общественным положением или богатством, позволяют вести себя с художниками так вот запанибратски, ставить себя на одну с ними доску, высокомерно намекать - дескать, если бы |
|
|