"Иван Иванович Евсеенко. Седьмая картина " - читать интересную книгу автора - Это не главное.
- Разумеется, - высоко оценил его замечание Вениамин Карлович. - Но я человек деловой и не люблю недоговоренностей. - Я - тоже, - уже почти по-товарищески, по-дружески улыбнулся в ответ Василий Николаевич и спросил наконец действительно о самом главном для себя: - А какую картину вы хотели бы заказать? Вениамин Карлович на минуту замолчал, посмотрел куда-то в угол мастерской, поверх мольберта, а потом повернулся к Василию Николаевичу и, глядя ему прямо в глаза, произнес: - Картина должна называться "Последний день России". - Как? - не совсем расслышал его и не понял Василий Николаевич. - "Последний день России", - уходя от встречного взгляда Василия Николаевича, ответил Вениамин Карлович. - Это что же - по примеру "Последнего дня Помпеи" Брюллова? - Ну, если угодно, - вздохнул Вениамин Карлович и опустил голову. Предложение было, конечно, странным и неожиданным. Подобная мысль никогда не приходила в голову Василию Николаевичу, хотя лежала, в общем-то, на поверхности, была хорошо видимой и доступной, и особенно в нынешние времена, в нынешнем состоянии России. - И что бы вы хотели видеть на этой картине? - с угрюмым проницательным вниманием посмотрел на Вениамина Карловича Василий Николаевич. - А вот это уже ваше дело! - довольно резко и жестко произнес тот. Василию Николаевичу эта неожиданная резкость и жесткость в словах Вениамина Карловича не понравилась, но вместе с тем они и задели его самолюбие, как будто Вениамин Карлович сомневался, способен ли Василий обязывающим названием. - Можно мне подумать день-другой? - решился он вступить с Вениамином Карловичем в незримое состязание. - К сожалению, нет! - готов был и к этой уловке тот. - Через два часа я улетаю в Рим, в галерею Дориа. Так что соглашаться надо сейчас, немедленно. - В Рим? - деланно вздохнул, выигрывая две-три минуты, Василий Николаевич. - Вы бывали в Риме? - неожиданно поддался на эту хитрость Вениамин Карлович. - В Риме надо не бывать, а жить, - увел его еще дальше от существа разговора Василий Николаевич, - как жили Брюллов, Иванов или тот же Гоголь. - Гоголя я не люблю, - нервно и излишне поспешно прервал его Вениамин Карлович. - Почему? - удивился Василий Николаевич, в общем-то впервые встречая человека, который не любит Гоголя. - А за что мне его любить? - словно что-то припоминая, проговорил Вениамин Карлович, но потом торопливо переменил тему беседы и вернул ее к прерванным переговорам: - Так вы согласны? Василий Николаевич помедлил всего лишь минуту и вдруг твердо и решительно ответил: - Согласен! И вовсе не потому, что так уж прельстил его гонорар, предложенный Вениамином Карловичем, и не потому, что в разговоре было задето его самолюбие (сможет он справиться с подобным заказом или нет?), а по той |
|
|