"Иван Иванович Евсеенко. Седьмая картина " - читать интересную книгу автора

инкрустированной трости с набалдашником из слоновой кости. Он от души
рассмеялся этому своему открытию. Вооружиться бы ему сейчас слоновой
тростью, и тогда - хоть прямо сегодня же в Рим.
Но тростей в магазине, кажется, не было. До этого в России пока еще не
дошли. Василий Николаевич рассмеялся по второму разу и, бросив прежние свои
наряды, упакованные заботливыми продавцами в аккуратный необременительный
пакет, на выходе в урну (хотя они вполне еще могли бы пригодиться ему в
мастерской), направился в "Русскую тройку", теперь уже относясь к себе с
полным уважением и гордостью. Но, передавая в фойе ресторана пальто
услужливому гардеробщику, он вдруг почувствовал, что трости ему
действительно не хватает, что было бы сейчас неплохо вместе с пальто и
шляпой передать этому старику-гардеробщику в фальшивых золоченых позументах
еще и инкрустированную слоновой костью трость. А так получалось, конечно,
немного легковесно и неубедительно.
Василий Николаевич почти всерьез расстроился этому обстоятельству и
шагнул в ресторан в немного подыспорченном настроении. Но вскоре оно
выровнялось, потому что ресторан превзошел все его ожидания. Раньше в этом
старинном здании был коммерческий продуктовый магазин, и Василий Николаевич
частенько забегал в него по дороге из мастерской за дефицитным в ту пору
мясом, копченой колбасой или сыром сулугуни, который он очень любил. Потом
магазин прикрыли, года полтора в нем велся подозрительно затяжной ремонт, и
вот совсем недавно на месте вечно сырого и грязного полуподвальчика возник
ресторан с торжественно-окрыленным названием "Русская тройка". Оборудован
внутри он был с истинно русской широтой и размахом. На торцевой стене, где
раньше располагались убогие коммерческие прилавки, теперь во всю ее ширь и
высь красовалась, как и следовало ожидать, картина "Русская тройка". Сюжет
ее явно был позаимствован из знаменитых иллюстраций к "Мертвым душам"
Гоголя, с той лишь разницей, что в слюдяном окошке кареты виднелась не
испуганная физиономия предприимчивого Павла Ивановича Чичикова, а румяное
личико русской красавицы, обрамленное кокошником и кружевною накидкою. Но
картина все равно впечатляла и, должно быть, соответствующим образом
воздействовала на посетителей ресторана, поднимая и поддерживая у них и без
того веселое настроение, а также неистребимый дух русского патриотизма.
Художник хорошо расположил картину композиционно, удачно подобрал колорит и
цвета, и Василий Николаевич великодушно простил ему заимствование сюжета. И
мало того, что простил, так еще и восхитился (разумеется, не без ехидства)
образу русской красавицы в окошке.
"Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты
могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, - вспомнил он вдруг
известное любому школьнику лирическое отступление Гоголя в "Мертвых
душах", - а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать
версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не
железным схвачен винтом, а наскоро, живьем, с одним топором да долотом
снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких
ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал,
да замахнулся, да затянул песню - кони вихрем, спицы в колесах смешались в
один гладкий круг, только дрогнула дорога да вскрикнул в испуге
остановившийся пешеход - и вот она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон
уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух".
Увлекшись, Василий Николаевич, наверное, дочитал бы в уме лирическое