"Александр Евсеев. Перевалы (Сб. "Необычные воспитанники")" - читать интересную книгу автора

Так из-за тюремной решетки да через пьяный угар воровских "малин" и
проглядел я - и не один! - Октябрьскую революцию, гражданскую войну.
Правда, в семнадцатом году я еще малолетком был, но после-то уж в возраст
начал входить, а все равно ничего не видел и ничего не понимал. Обидно...
А тут нэп. Скоробогатенькие молодчики по Москве забегали. И для таких,
как я, в то время нэпачи были главной поживой. Ну, понятно, как веревочке
ни виться, а кончику быть. Опять тюрьма. Вышел - снова за старое.
Профессия-то одна была, другой не нажил.
И худо-плохо сложилась бы моя судьба, если бы все на том же Смоленском
рынке не подошли ко мне два старых приятеля. Один, как и я, ширмач, другой
домушник - квартирный вор, иными словами. Думал - по делу. А они разговор
завели такой, что я сначала и ушам своим не поверил. Дескать, организовали
чекисты под Москвой, в Болшеве трудовую коммуну и зовут туда всяких
блатных, которые по-честному "завязать" хотят, то есть перестать воровать.
Сулятся старое не поминать, ремеслу и наукам учить, чтоб вывести бывших
воров на светлую дорогу жизни. Они, приятели эти, в Болшево съездили, не
поленились и все высмотрели. В самом деле, живут там и ширмачи, и скокари,
и даже медвежатники, ходят вольно, без всякого конвоя. Работают в разных
мастерских. И собираются как будто в той коммуне даже свой театр открыть и
оркестр организовать. Я, как услышал про оркестр, так даже похолодел,
сердце в комок сжалось.
А дружки спрашивают: как, мол, ты смотришь - стоит ли попробовать,
какова жизнь в той коммуне и не составишь ли им, дружкам, компанию в этом
деле?
Я им, по обычаю, шуткой отвечаю. А они: "Ты зубы-то не скаль, мы к тебе
с серьезным делом. И отвечай, как на исповеди, что нам предпринять?
Поворот в жизни получается крутой, боязно... Давай вместе, втроем
веселее..."
А у меня в душе труба поет серебряным голосом.
Я уже решил бесповоротно. И говорю ребятам этим:
"Ежели вам, шмакодявки несчастные, своих голосов не хватает, так я вам,
так и быть, одолжу разума.
Коммуну-то кто открыл? Чекисты? Значит, дело поставлено всерьез, без
всякого обмана. Но, с другой стороны, от чекистов потачки ждать не
приходится.
Значит "малины" в Болшеве не будет. Это одно. А другое вот: "паханы"
наверняка будут грозить, а может, и сейчас грозят толковищем тем, кто в
Болшево собирается. Толковшце, конечно, можно сделать одномудвум. Нож в
спину - и привет... А сотне? Или тысяче? Не выйдет, так? Стало быть, тем,
кто всерьез хочет завязать, - прямая дорога в коммуну. Но только всерьез,
потому что с чекистами шутки плохи, сами знаете... Одним словом, вы меня
уговорили. Так хорошо уговорили, что ежели сами попятитесь, то я один уйду
в Болшево..."
Дружки обрадовались, потому что я в то время среди блатных ходил в
большом авторитете. И немного погодя отправились мы в коммуну. Было это в
двадцать восьмом году, помнится, в мае месяце. Ну, поначалу, как водится,
пришлось ответить на всякие вопросы: где и когда родился, есть ли
родственники, где, когда и за что сидел. Но особого интереса к нашему
блатному прошлому не было и подробностей не требовали. Больше
интересовались другим: учился ли где-нибудь, работал ли, а самое главное -