"Николай Николаевич Евреинов. Тайна Распутина " - читать интересную книгу автора

"На святых всегда клевещут".
"Распутин - святой)).
"На Распутина клевещут".
Перед этим силлогизмом главнокомандующий русскими армиями оказался еще
немощнее, чем перед вражескими немецкими полчищами.
Этот пример, однако, оказался слишком заразительным для остальных
членов семьи Романовых. - "Вы знаете, В. М., - разоткровенничался как-то
старый вел. кн. Николай Михайлович пред В. М. Пуришкевичем, - что почти вся
наша семья Романовых подала государю зaпиcкy о Распутине, прося взять бразды
правления над Россией в свои руки и прекратить вмешательство в
государственные дела императрицы Александры Федоровны, во всем инспирируемой
этим хлыстом; из записки, как и следовало ожидать, конечно, ничего не вышло.
Я се даже не подписал... Я сделал иначе: получив серьезное поручение от
государя и выполнив его, я написал доклад... Хотите... я вам прочту этот
доклад". - В. М. Пуришкевич выразил желание его прослушать, и Николай
Михайлович прочел ему "небольшую, но очень сильно и резко написанную
записку, в коей обращалось внимание государя на то, что в случае дальнейшего
вмешательства Александры Федоровны и Распутина в государственные дела,
династии грозит гибель, а российской империи - катастрофа" ["Убийство
Распутина" (Из дневника П. Пуришкевича). М., 1923 г., стр. 81 - 82].
Результатом этого доклада, как известно, явилась "немилость" царя к
Николаю Михайловичу, "опала" и "полное охлаждение" к нему (фанатичного
апологета "святости" Распутина.
После всех этих афронтов "высочайших лиц", безрезультатными, само собой
разумеется, оказались и попытки других сановных противников Распутина
разоблачить последнего в глазах столь слепо в него веровавшего. -
По-видимому, уж слишком подходящим, уж чересчур соблазнительным для этого
показался такой повод, как "исторический" в своем роде скандал, учиненный
26-го марта 1915 года Распутиным в московском ресторане "Яр".
На этом скандале стоит остановить наше внимание потому, что Распутин
предстает в нем перед нами во весь свой гигантский рост распоясанного
"святого", охмелевшего до последней степени и обнаглевшего во хмелю до
полного, казалось бы, выявления своего настоящего "лика".
Он приехал в Москву - как он сам "раззвонил" - побуждаемый к тому
благочестивым порывом: - помолиться в Кремле на могиле патриарха Гермогена,
во исполнение обета, данного год перед этим, когда, раненый, он находился
при-смерти.
О том, как он исполнил утром этот обет на патриаршем! могиле - история
умолчала. - О том же, как он ужинал вечером в "Яре", заговорила вскоре вся
Москва.
Как передавал Палеологу один из родственников московского
градоначальника Адрианова, "с Распутиным были два журналиста и три молодые
женщины, из которых по крайней мере одна принадлежала к лучшему обществу
Москвы. Ужин начался около полуночи. Было много выпито. Балалаечники
исполняли национальные мотивы. Сильно разгоряченный, Распутин принялся
рассказывать с циничным воодушевлением о своих любовных похождениях в
Петрограде, называя по фамилиям женщин, которые ему отдавались, раздевая их
одну за другой, сообщая о каждой какую-нибудь интимную особенность,
какую-нибудь смешную или скабрезную подробность" [М. Палеолог. "Распутин",
стр. 31].