"Николай Николаевич Евреинов. Тайна Распутина " - читать интересную книгу автора

20 (показание Хвостова)]. Другие передавали, что Распутин был орудием лишь
одного магнетизера, научившего "старца", в своих собственных интересах,
гипнотическому влиянию. - Последняя версия находит себе, между прочим,
подтверждение и в записках С. П. Белецкого. "Когда я был директором
департамента полиции, - пишет он, - то в конце 1913 г., наблюдая за
перепиской лиц, приближавшихся к Распутину, я имел в своих руках несколько
писем одного из петроградских магнетизеров к своей даме сердца, жившей в
Самаре, которые свидетельствовали о больших надеждах, возлагаемых этим
гипнотизером, лично для своего материального благополучия, на Распутина,
бравшего у него уроки гипноза и подававшего, по словам этого лица, большие
надежды, в силу наличия у Распутина сильной воли и умения ее в себе
сконцентрировать. Ввиду этого, я, собрав более подробные сведения о
гипнотизере, принадлежавшем к типу аферистов, спугнул его, и он быстро
выехал из Петрограда. Продолжал ли после этого Распутин брать уроки гипноза
у кого - либо другого, я не знаю, так как я в скорости оставил службу" [Op.
cit., 21].
Что у Распутина были не только "наличие сильной воли", как передает
Белецкий, и "умение ее в себе сконцентрировать", но и чисто внешние для
гипнотизера данные, - об этом знает всякий кто хоть раз видел этого
знаменитого "чародея".
"Ну и глаза у него! - пишет Е. Джанумова в своем дневнике. - Каждый
раз1, когда вижу его, поражаюсь, так разнообразно их выражение и такая
глубина. Долго выдержать его взгляд невозможно. Что-то тяжелое в нем есть,
как будто материальное давление вы чувствуете, хотя глаза его часто светятся
добротой, всегда с долей лукавства, и в них много мягкости. Но какими
жестокими они могут быть иногда и как страшны в гневе" [Op. cit., 23].
Обычным "приемом" Распутина при знакомстве с новым для него лицом
было - задержать его руку в своей огромной руке и вперить свой взор во взор
другого. - Эффект "воздействия" сильной воли испытывался каждым из
знакомившихся с ним, испытывался сразу же и, насколько известно, без единого
исключения.
При дальнейшем знакомстве с Распутиным, его гипнотические чары, если
только ему нужно было, сказывались всё сильнее и сильнее, пока не доводили
объекта его "колдовского" воздействия до подобия паралича "собственной
воли".
- Я очень устала от всего этого, - пишет Е. Джанумова, имея ввиду под
"всем этим" недвусмысленное "приставанье" к ней "старца", - хочу уехать и,
сама не знаю почему, остаюсь. Как будто как-то парализована моя воля [Op.
cit. 30, (курсив наш., Н. Е.)].
- Несомненно, - подтверждал убежденно бывш. министр А. Н. Хвостов (в
своих показаниях Чрезв. Следств. Комиссии в 1917 г.), - Распутин был один из
самых сильных гипнотизеров, которых я когда-нибудь встречал! Когда я его
видел, я ощущал полную подавленность; а между тем никогда ни один гипнотизер
не мог на меня подействовать. Распутин меня давил; несомненно, у него была
большая сила гипноза ["Падение режима", стр. 27 - 28].
О том, как влиял в этом смысле Распутин на Николая II, - А. Н. Хвостов
сообщил той же Следств. Комиссии два случая, стоящих на границе анекдота.
Первый случай: - Сидит Распутин совершенно пьяный. Приехал опохмелиться.
Утром ему было очень скучно, и он позвал своих сыщиков к себе - чай пить. А
тем очень приятно: вместо того, чтобы сидеть на лестнице - лучше у него