"Лариса Евгеньева. Эра Милосердия (Повесть) " - читать интересную книгу автора

обернулся с такой злостью, что она отпрянула.
- Хватит за мной таскаться, поняла?
- Извини... я...
- Ну чего тебе? - спросил он уже мягче.
- Пошли со мной, а?
Он раздраженно дернул плечом.
- Твоя тетя, конечно, достойная старая дама, но ты понимаешь, у меня
не такое сейчас настроение, чтобы выслушивать ее шпильки. И вообще...
можешь ты понять, что человеку надо побыть одному?
- Могу... Но я не к тете. Мы пойдем... Короче говоря, ты сам должен
увидеть. Ты должен со мной пойти. Я все понимаю, но ты должен. Именно
сейчас. Я очень тебя прошу, а?
- К психиатру, что ли? - ухмыльнулся он. - Меня мама уже водила -
когда я запустил в папашку вазоном. И тот сказал, что я вполне нормальный,
не веришь?
- С ума сошел? Это просто... ну, один человек. Я тебе по дороге
расскажу. Идем. Да брось ты этот пирожок, я тебя обедом накормлю!


Вряд ли можно было найти людей более не похожих друг на друга, чем
Валерий Павлович и тетя Соня. И все же Валерий Павлович зачастил к ним
почти ежевечерне. (К ним - это значит, в первую очередь к тете Соне.)
Обычно после звонка в дверь следовал его неизменный робко-деликатный
вопрос: "Позволите на огонек?.." - точно он признавал за тетей Соней
полное право захлопнуть дверь у него перед самым носом. И, мгновенно
расцветая, тетя Соня распахивала перед Валерием Павловичем дверь, а сама
бросалась на кухню и принималась лихорадочно собирать на стол. Теперь в
духовке всегда находилось что-нибудь "обалдительно", по Эриному выражению,
пахнущее.
После ужина тетя Соня гасила свет, включала искусственный камин, и,
сидя у мерцающих лампочек, имитирующих тлеющие угли, они вели
нескончаемый, продолжающийся от встречи к встрече, разговор. Сначала Эра
пристраивалась рядом, свернувшись калачиком в кресле, но в какой-то момент
вдруг поняла, что она здесь лишняя. У них появился какой-то особый язык,
как у людей, проживших вместе длинную жизнь, когда о многом говорится
вскользь, мимолетно, однако собеседники, прекрасно понимая друг друга, не
нуждаются в подробностях; они перебрасывались им одним понятными намеками,
а часто просто молчали, глядя на мигающие огоньки, и молчание это не было
тягостным или пустым. Это получилось как-то само собой, упаси бог - ей
вовсе не давали понять, что она мешает, наоборот, оба они искренне просили
ее посумерничать с ними у камина, и иногда Эра так и делала, но чаще всего
уходила в свою комнату, отговариваясь уроками: задавали им сейчас более
чем достаточно.
Сегодня она тоже ушла к себе, сказав, что у нее куча уроков. И это
была чистая правда. Волосы дыбом вставали, стоило лишь подумать, сколько
нужно приготовить к завтрашнему дню: восемь задач по алгебре, два
параграфа по физике, сложный текст по английскому... Однако Эра бесцельно
сидела за столом вот уже полчаса, не прикасаясь к книгам, - все никак не
могла отойти от впечатлений сегодняшнего дня.
Она все-таки увела Мурашова с собой. Демонстративно вздыхая, он