"Иван Евдокимов. Левитан " - читать интересную книгу автора

всего света, - и Левитан охмелел.
После захода солнца Саврасов, пошатываясь, поднялся. Он держал за
горлышко пустую бутылку, размахивал ею и. твердил:
- Не-е-т, Алексея Саврасова с ног не повалишь! Саврасов никогда по
земле не ползает! Он видит и не ошибается.
Художник прищурил левый глаз и с силой швырнул бутылку в сосну,
стоявшую на полянке шагах в тридцати.
- Урр аI - закричал Иван Кузьмич, когда Саврасов попал. - Выстрел
Вильгельма Телля! Я обнажаю перед тобой голову, славный метатель диска!
Он снял свою измятую шляпу и подбросил ее в воздух. Алексей
Кондратьевич торжествовал, радостно усмехаясь.
- Стеклянные брызги, - сказал Левитан Саврасову, - похожи были на
серебристый водопад.
- Ну, вы, поэты! - пренебрежительно ответил Алексей Кондратьевич. --
Какой там водопад. Не в этом дело! Сила удара какова! Меткость!
Сорокаградусная саврасовские глаза не ослепит!.. Шалишь! Не поддадимся!
Юноше пришлось вести и Саврасова и Кондратьева. Стоя они оказались
пьянее, чем сидя. Только около полуночи добрались они на квартиру к Ивану
Кузьмичу в конце Каланчевской улицы, недалеко от вокзалов.
Поэт Никольского рынка жил в мансарде. На темный чердак взбирались
гуськом. Впереди показывал дорогу сам хозяин, за ним шествовал Саврасов,
замыкал подъем "на небеса" Левитан. Он был трезвее, и ему доверили зажигать
спички, чтобы освещать путь. Еще на лестнице Саврасов вдруг остановился и
сказал Кондратьеву:
- Стой, непризнанный Байрон! Дворец твой пуст или наполнен? А то мы
должны сначала обеспечить себя на ночь необходимым фуражом и... пресной
водой...
- У меня есть спирт и рубец, - ответил Иван Кузьмич.
Саврасов успокоенно и радостно воскликнул:
- Ну, это я люблю! Ползи, друг, дальше. Исаак, зажигай светильник и
следуй за мной.
В низенькой чердачной комнате с несколькими стульями, столом и широкой
двухспальной кроватью Левитан с трудом отыскал лампу-"молнию". Иван Кузьмич
не помнил, где она была. Только излазив по всем закоулкам, Левитан наткнулся
на нее под кроватью. Саврасов громко засмеялся.
- Сочинитель! - произнес он с большим чувством. - Вот это
сочинитель! Он трудится всю ночь, тушит свет с петухами и задвигает
светильник под свое ложе, чтобы не наступить на него неосторожной ногой
поутру. Исаак, внимай бывалым художникам. Рассвет в мансарде и темен и
сумрачен...
Иван Кузьмич торжественно подхватил:
- Так жил великий испанец Камоэнс, в сыром подвале, в рубище, без
пищи, но свеча его не угасла вовек.
Левитан зажег свет и осмотрелся. Все стены этого нищего жилья взамен
обоев по белой штукатурке были покрыты эскизами и этюдами, сделанными углем.
Саврасов заметил взгляд Левитана и с иронией сказал:
- Это я мазал. Ивану Кузьмичу некогда блуждать по подмосковным рощам,
как нам с тобой, так я их ему на стены перенес. Вот он, друг милый, и гуляет
под сенью моего искусства.
Левитан вырвался отсюда поздним утром, когда хозяин и Саврасов совсем