"Иван Евдокимов. Левитан " - читать интересную книгу автора

- Смотрите, смотрите, Алексей Кондратьевич, какой формы облако выплыло
от Красных ворот? - вдруг громко сказал он, привлекая к себе взгляды
улыбающихся прохожих.
Они остановились. Облако походило на огромную лесную опушку с темными и
светлыми деревьями.
- Зимний лес, - шептал Саврасов. - Ты гляди, гляди, мальчик, каждую
веточку можно разобрать. Форму всегда запоминай. Учись лепить форму. Кто
этого не умеет, тому, пожалуй, и восторг перед искусством не поможет.
Искусство - это знания, знания и знания. Я тебя научу немногому, если ты
сам не будешь работать в мастерской, дома, на этюдах. Везде где придется.
Другой художник два часа в день поработает, ручки у него затекли, спина
болит, он лениво потягивается. Ну, а остальное время зад чешет. Художник --
это, брат, труд, сам труд. Еще неизвестно, кому труднее - крючнику или
художнику.
- Алексей Кондратьевич, - крикнул кто-то из учеников, - на конку
опоздаем! Вон уходит...
Саврасов кинулся опрометью.
И шел долгий теплый, солнечный день. На привале лежала груда верхней
одежды, работали в рубашках. Саврасов в жилете. Один Левитан не снял
пиджака, пряча под ним продранный локоть рубахи. Стояла какая-то особенная
тишина. Словно все вокруг затаилось и уж больше никогда не пошевелится.
Алексей Кондратьевич и Левитан не разлучались. Они ходили вокруг цветущих
дубов, точно около неведомого чуда. И Саврасов почему-то шепотом говорил:
- Ты понимаешь всю мудрость природы... Не шелохнет... Нельзя... Она
охраняет цветение...
- А когда дуб начнет отцветать, тогда будет непременно ветер, --
сказал Левитан.
- Верно. Готовое семя понесет. И вырастут новые дубы, новые рощи. В
благостной этой тишине происходит созревание.
Они писали и рисовали дубы по одному, по два, над водой, на пригорке.
Левитан заглядывал в этюдник Саврасова. Алексей Кондратьевич недовольно
грозил кистью и сердито бормотал:
- Ищи сам формы. Не подражай. Пускай будет у тебя хуже, но свое. Тем
же приемом работай, что и я, но по-своему. Глаз у каждого устроен различно.
Чувства одинаковые, общие, а все-таки с извилинками. Одно левитановское,
другое саврасовское. Вот эту извилинку и следует передать, воплотить в
красках.
И он заглянул в этюд Левитана и стал сердиться, фыркая и укоризненно
качая головой.
- Очень плохо На что у тебя походит, например, эта ветка? - Он
повернул кисть другим концом и показал. - Эта сочная, темно-зеленая,
сверкающая веточка разве такая в натуре? Ты ее не молодыми листьями, полными
соков, покрыл, а свинячьими ушами вялыми. Штиль, спокойствие, зевота...
Ветка-то ведь не пахнет!
Левитан не соглашался. Алексей Кондратьевич вскипел, выругался, а потом
неожиданно сказал:
- Впрочем, не тронь пока, не переделывай... Я посмотрю после. Работай
дальше. В целом, может быть, это станет на место или покажется лучше.
Левитан помолчал и заметил о легкой усмешкой:
- В прошлый раз мы березы писали в Сокольниках, вы говорили, что я