"Барбара Эрскин. Дитя Феникса Часть 2" - читать интересную книгу автора

II

Годстоу
Трясущимися руками Изабелла вскрыла письмо. Печать графини Честер
колола ей пальцы. Эта женщина распоряжалась собственной судьбой, была
свободна! Она состроила злобную гримасу, глянув на сестру, ведавшую
милостыней, которая сидела около нее. Четки в изуродованных ревматизмом
пальцах перекрутились. Уж не думают ли они, что она ничего не заметила?
Письмо было уже вскрыто. Печать поддели лезвием ножа, а потом расплавили,
возможно, на лезвии того же ножа, только сначала раскалив его над огнем.
Если потом подержать печать прижатой к бумаге, то она пристанет, как будто
так и было.
Письмо от Элейн было немногословным. Судя по дате, оно было отправлено
накануне Иванова дня - за два дня до него. Элейн писала: "Будьте терпеливы,
дорогая Изабелла. Я написала письмо королю с просьбой освободить вас и
разрешить переехать ко мне с тем, чтобы вы отныне жили на моем попечении..."
"На ее попечении!" - в ярости повторила Изабелла. Затем, пожав плечами,
она начала рассуждать. Не все ли равно, каково будет попечение, обещанное ей
Элейн, если оно вызволит ее, Изабеллу, из проклятого монастыря? Ей и письмо
отдали только из-за того, что в нем упоминалось имя короля. Побоялись его
сжечь. Просто не посмели, а так бы обязательно сожгли. Ну, ничего. Теперь
письмо у нее. Она вцепилась в него пальцами так, что пергамент захрустел.
Элейн вольна обещать ей что угодно. Главное - выбраться отсюда, а дальше
пусть Элейн только попробует посягать на ее свободу!

III

"Дети. Надо узнать про них, найти их", - билась в голове у нее мысль, в
такт цоканью лошадиных копыт.
"Дети, Матерь Божья, мои дети".
Элейн пыталась пошевелиться, но ее руки и ноги были словно налиты
свинцом; она приоткрыла глаза, и все перед ней поплыло. Был ясный день. Она
никак не могла сообразить, сколько дней они уже были в пути - два или три
дня? Элейн потеряла счет времени. Она чувствовала, как припекает солнце; под
нагретым капюшоном плаща ей было трудно дышать. Ремень, которым она была
привязана к седлу, все сильнее сдавливал ей ребра.
- Джоанна, Хавиза, - шепотом произнесла она, но ее услышали. Лошадь
перешла на шаг; мужская рука ослабила ремень у нее на талии.
- Ты проснулась? - Малкольм заглянул под капюшон и, сняв его с ее
головы, открыл ей лицо. - Мы остановимся на отдых, когда пересечем границу.
- Границу? - У нее запеклись губы, она еле говорила.
Он ухмыльнулся:
- Да, уже недалеко.
- Джоанна, Хавиза. - Она попыталась оттолкнуть его руку, но он этого
даже не заметил. Шлепнув лошадь, он послал ее легким галопом и крикнул
всадникам, чтобы поспешали за ним. Сознание Элейн было замутнено. Она не
помнила резни в замке, но в ее голове постоянно билась мысль о детях. Ее
переполнял смертельный страх за их жизнь. "Джоанна, Хавиза". - Она беззвучно
шевелила губами, повторяя имена своих дочерей.