"Василий Васильевич Ершов. Рассказы ездового пса " - читать интересную книгу автора

шагов рядом с разгоняющейся машиной, забросил в кабину унт, дотянулся,
дернул на себя рычаг газа... пока не упали обороты до опасно малых, рванул
снизу "молнию", чтобы проклятые штаны хоть чуточку держались, подтянулся,
перевалился, плюхнулся в кресло, каждой клеточкой ощущая отвратительную
ледяную липкость... Натянул унт, осторожно добавил газ, развернулся вдоль
поляны, потихоньку, плавненько вывел холодный мотор на взлетный режим и,
держа ручку управления почти бесчувственными руками, кое-как взлетел,
переживая одинаково остро два ощущения: радости бытия, что обошлось, что
спасся, и стыда, что в буквальном смысле... жидко обгадился.
Чуть не замерз насмерть в полете за эти полчаса, но таки долетел,
заледеневшими, так и не успевшими толком отогреться руками приземлил машину,
и первое, что сказал он подбежавшим техникам, было: "Ребята... скорее...
баню!"
Не меньше, а, пожалуй, и больше сложностей представляли полеты с
подбором в летнее время, на колесах. Мне пришлось работать именно летом. Я
попал в экипаж к старому, за сорок лет, летчику Илюхину, спокойному и
осторожному. Опыта ему было не занимать: на Ан-2 все зубы съел; однако с
подбором и он столкнулся впервые. Вместе, вдвоем набирались мы опыта.
Одно дело - подобрать площадку где-нибудь в поле, в средней полосе
России, другое дело - в Сибири, в тайге. В нашем распоряжении были только
галечные косы по берегам рек и на островах. А так как реки летом ведут себя
непостоянно, зависят от дождей в горах и таяния снегов, лежащих в глубине
лесов до июня, то и уровень воды в них постоянно колеблется. Нам приходилось
работать на зыбкой границе между твердью и водой. Причем, граница эта была
непостоянной: где вчера было еще сухо, сегодня уже плескались волны, а
полоска, и так узкая, становилась совсем уж ниточкой, что требовало и
отличной техники пилотирования, и внимания, и анализа; даже повторные полеты
на ту же площадку каждый раз были как в первый.
Работали мы в то лето на Бахте. Река средняя, ну, примерно, как Ока,
даже, пожалуй, меньше Оки; только Ока Бахте не соперница ни по чистоте воды,
ни по обилию рыбы, ни по красоте ландшафта.
Технология работы была такова. Самолет загружался; экспедиция
отправляла сначала крепких и выносливых парней (впрочем, некрепких и
невыносливых там и не держат), чтобы в случае, если найдем площадку,
организовать там базу. Вылетали в заданный район и там, по указанию
начальника партии, искали подходящее место. Найдя площадку, хоть
приблизительно вписывающуюся по своим параметрам в наши нормы, приступали к
осмотру.
Подходы, возможность ухода на второй круг, препятствия, склоны, обрывы,
скалы. Длина предполагаемой полосы, уклон, грунт... Грунт. Тут сложно. Если
галька поросла травой, значит, лежит давно и не затоплялась (если только
цвет однородный и не подмочена со стороны воды). Если светлая, то недавно
затоплялась (вымыта добела) и просохла. Если темная, то либо мокрая, либо
затоплена, тонким слоем. И так далее.
И ведь это не из окна девятиэтажки смотришь, а через форточку мчащегося
над землей и зачастую лавирующего между склонами и берегами самолета,
отрывая взгляд от пилотирования для оценки состояния грунта на какие-то
секунды - и все пронеслось.
Камни. Они всегда есть и всегда на дороге. Иной раз на пробеге
применяется пологий зигзагообразный маневр, только надо помнить, что Ан-2,