"Виктор Ерофеев. Пять рек жизни (роман-река)" - читать интересную книгу автора

- Отставить, - иконоборчески хмурится капитан.
- Икона - это русский телевизор, - лыбится моя спутница.
По глубоким порезам, как слезы, течет вода.
- Дайте мне банку, - прошу я.
- Хуй тебе, а не банку, - добродушно ворчит капитан.
- Мне нравится Россия, - сдавленным шепотом признается немка.
После такого признания я не могу не отвести ее в старый купеческий ресторан, с
лепниной на потолке и театральными красными шторами. Ресторан (напротив
новенького секс-шопа с изображением яблока с надкусом на вывеске) днем
совершенно пуст. Завидев нас, официантки, пронзительные блондинки (на Волге все
женщины хотят видеть себя блондинками), срочно бегут менять домашние тапочки на
белые туфли с длинными каблуками:
- Икры не желаете?


КОСТРОМА - НИЖНИЙ НОВГОРОД

Россия вооружается. Холодный дождь загнал нас с немкой в нижегородский
оружейный магазин. На окнах решетки в горошек.
- Как у тебя дома на балконе, - хихикнула немка.
- Нет, у меня в ромашки.
- Почему в ромашки?
Что мне сказать? Как объяснить ей, что декоративная решетка - это герб моей
целомудренной родины?
При входе в магазин мы столкнулись с нашим капитаном и его чернявым помощником.
В руках у капитана новенькая снайперская винтовка. Поздравили его с покупкой.
- Люблю иногда пострелять, - сказал он шутливо.
- Мне знакомо ваше лицо, - сказал я любезно помощнику капитана, приглядевшись.
- Не имею чести вас знать, - сухо ответил помощник.
- Постойте, - удивился я, - не вы ли играли в Угличе роль инвалида с медалями?
Помощник смутился и что-то собрался буркнуть, но капитан шутливо уволок
его за собой.
- Гондоны тут не продаются! - напоследок все-таки выкрикнул чернявый. Я
купил по сходной цене две ручные гранаты "лимонки" и положил в карманы
брюк. Я заинтересовался наручниками и резиновыми дубинками.
- Не заняться ли нам на волжском досуге садомазохизмом? - предложил я со
смешком. Немка взволнованно побледнела. Погружение на дно местного кабака
прошло как нельзя более успешно. Нас окружали мужчины двух основных
волжских типов, шатены с усами и светловолосые с лысинами. Низко
склонившись над столами и исподлобья глядя друг на друга, они тяжело
стонали от счастья.
- Ну, как тут вам у нас? - сердечно сказал губернатор, похожий на только что
сделанный, быстро шагающий шкаф. За ним стояли молодые богачи, которые трещали и
щелкали от силы своей энергии.
Обрадовавшись свежему виду власти, я стал откровенен:
- Нормально. Правда, ваш Кремль - говно. Одни стены. Никакой начинки.
- В приволжских просторах, - улыбнулся губернатор, - есть ни с чем не
сравнимая рассеянность пустоты.
- Прострация? - уточнила немка.
- Торжество близорукости, - продолжал я, не споря. - Человеку с острым умом