"В.Эрн. Григорий Сковорода Жизнь и учение " - читать интересную книгу автора

присносущую тайну Божества. Отсюда онтологическая концепция истины,
чрезвычайно характерная для логизма. Истина не есть какое-то соответствие
чего-то с чем-то, как думает рационализм, превращающий при этом и субъект, и
объект познания в двух меонов. Истина онтологична. Познание истины мыслимо
только как осознание своего бытия в Истине. Всякое усвоение истины не
теоретично, а практично; не интеллектуальное, а волевое. Степень познания
соответствует степени напряженности воли, усваивающей Истину. И на вершинах
познания находятся не ученые и философы, а святые. Теория познания
рационализма статична - отсюда роковые пределы и непереходимые грани. Тот,
кто стоит, всегда ограничен какими ни-будь горизонтами. Теория познания
логизма динамична. Отсюда беспредельность познания и отсутствие горизонтов.
Но тот, кто хочет беспредельности ведения, кто стремится к неограниченности
актуального созерцания, тот должен не просто идти, а восходить. И путь
восхождения один - это лестница христианского подвига. Таким образом, логизм
высшее свое осуществление находит в прагматике христианского подвига,
явленной миру бесчисленными святыми и мучениками христианской идеи.
Динамичность логизма предполагает раскрытие личности. Логизм тоничен;
фьнпт;, т.е тембр внутренней напряженности - это сфера обнаружения и
расцвета внутреннего своеобразия и богатств личного начала. Постигая в себе
и предчувствуя негибнущее, вечное зерно, извечную мысль Божества, личность в
атмосфере логизма естественно занимает центральное место, и если рационализм
с его универсальной категорией вещи в лице Юма объявляет личность меоном,
бессмысленным пучком перцепций, то логизм все существующее воспринимает в
категории личности и чистую вещность мира считает лишь призраком,
застилающим глаза падшего человека от истинно Сущего, от тайного Лика мира,
не имеющего ничего общего с мертвой меонической концепцией вещи. В логизме
Бог - Личность, Вселенная - Личность, Церковь - Личность, человек -
Личность. И хотя модусы личного существования Бога, Мира и Церкви бесконечно
превосходят модус личного существования человека и от него безмерно отличны,
но все же человек в глубочайшей тайне своего личного бытия, в непостижимом
зерне своей индивидуальности гораздо ближе и существеннее постигает модус
существования Бога и Мира, чем применяя периферическое, совершенно
бессмысленное и отвлеченное понятие мертвенной вещности.
Из сказанного с достаточной ясностью видно, что трем основным чертам
новой европейской философии - рационализму, меонизму, имперсонализму -
восточно-христианское умозрение противопоставляет логизм, онтологизм и
существенный, всесторонний персонализм.
Русская философия (к общей характеристике которой я теперь перехожу)
всей значительностью своей и всем своеобразием обязана месту, занимаемому
Россией в череде времен и пространств. Живая наследница восточного
православия, Россия в таинственной глубине своего народного существа носит
нетленными и вечно живыми религиозные и умозрительные достижения отцов и
подвижников Церкви*. Россия существенно православна, и логизм
восточно-христианского умозрения, внешним образом не только в России, но и
на Западе не изученный, есть для России внутренне данное. И в то же время
Россия приобщена к новой культуре Запада. Оставляя в стороне
противоборствующие стихии в самой культуре Запада, мы можем сказать, что эта
культура в основе своей критична. Культура же христианская органична.
Философским коррелятом критичности новоевропейской культуры является
рационализм. Органичность христианской культуры находит свое оправдание и