"Олег Ермаков. Вариации " - читать интересную книгу автора

первое средство.
Но Виленкин не уступал.
- Зачем же я ходил к Няньке? - спросил Василий Логинович.
И почему-то этот довод оказался убедительней всего. Виленкин выпил. Что
может быть злее этого национального напитка!.. Некоторое время он опасался,
что ему предстоит выбежать из-за стола. Василий Логинович налил в его стопку
из огуречной банки мутной водицы, посоветовал запить.
- Не знаю, что там у тебя стряслось, но ты правильно сделал, что
приехал сюда. В деревне всегда спасешься, - говорил Василий Логинович,
закусывая. - Всякое бывает. Особенно если у тебя жена злая. Худая. Да и
любая... Женщина вообще по природе своей нам враждебна. У нее цели другие.
Какие? Я и сам не знаю. Но какие-то другие. Самое главное, чего она хочет от
нас, - это нашей покорности. Что ты об этом думаешь?
- Не знаю, - сказал Виленкин. - Что-то такое есть...
- Но уступать - не-е-ет, - сказал Василий Логинович, качая головой. -
Лучше остаться одному. Я, например, всегда чувствовал эту вражду. Баба так и
норовит перекроить тебя на свой лад. Будь паинька, будь вежлив, не хами, не
хмурься, не смотри, не обращай внимания на наши бабские сплетни, терпи,
короче. Еще немного, и ты ангелом у нее станешь. И она нацепит на тебя юбку.
Им нужно, чтобы ты стал такой здоровой, сильной, верной бабой. И только
тогда вражда прекратится. Друзья, охоты-рыбалки, водочка - нельзя. Бабская
узда до крови рвет... Ну, давай по второй.
Василий Логинович рассуждал дальше о противостоянии женщин и мужчин. И
в конце концов пришел к выводу, что и в смерти есть что-то женское. Хотя это
и кажется невероятным. Но в том-то и парадокс: жизнь дает женщина, но и
смерть женщина - не мужик же? Василий Логинович сказал, что любит играть в
шахматы. Самому с собой нелегко играть, особенно вначале. Потом привыкаешь.
Он уже вполне освоился. Но временами ему кажется, что перед ним соперник.
Точнее - соперница.
- И кто выигрывает?
- Пока выигрываю я, - ответил Василий Логинович. - Послушай, может, мы
пойдем к Няньке? Нянька нам споет, у нее голос. К ней приезжали из Центра
народного творчества, записывали.
- Уже поздно, - возразил Виленкин.
- Или тебе не нравится? Мой Гарик слушает всякое... Муть всякую.
- Нет, просто поздно.
- Поздно? - Василий Логинович посмотрел на часы. - Сколько на твоих?
Мои отстают...
Виленкин встал, достал часы из пальто. Василий Логинович усмехнулся.
- Ты же говорил, стоят часы.
- Да?..
- Значит, уже пошли.
- Хм...
- Охо-хо-хо, - сказал Василий Логинович. - Старого опера не проведешь.
А к Няньке действительно поздно. Она рано встает, рано ложится.
Василий Логинович рассказал о Няньке, о том, как она всю жизнь одна, о
том, как сразу после войны она судилась из-за коровы, и ей гадалка
посоветовала пустить дым судье в лицо - тогда, мол, дело выиграешь; в день
суда все собрались, ждут в зале, Нянька бледная, руки в карманах - в одном
спички, в другом - папироса; вошла судья, женщина в очках; у Няньки