"Олег Ермаков. Вариации " - читать интересную книгу автора

тихо.
Долго возился с замком. Наконец пальцы справились, и замок, щелкнув,
выпустил Петра Виленкина на волю, под мышкой он нес черное пальто.
На улице никого не было, ни души. Дома задумчиво и, пожалуй, печально
чернели окнами. Виленкин задрал голову, поискал окна квартиры, которую
только что покинул. Дом едва не обрушился на него.
Виленкин взмахнул свободной рукой, опираясь о воздух. Оперся и устоял.
И дом тоже. Виленкин поразмышлял немного, уставясь себе под ноги. И пришел к
выводу, что первым делом ему необходимо надеть пальто. Следующие
десять-пятнадцать минут он надевал пальто. Наконец правая рука пролезла в
туннель. Кое-как он застегнулся.
Было сыро. Пахло кисло осенней листвой. И еще чем-то. Он покосился.
Железные мусорные баки стояли переполненные. То ли мусоросборщики не
работают, то ли просто не успевают убирать. Виленкин задержал дыхание,
побыстрее прошел это место, миновал двор и свернул на прямую длинную улицу в
шеренгах тополей. И задышал взасос. Кстати, совсем недавно по радио
передавали рекомендации английского доктора. Как бороться с похмельем.
Дышите глубже. Зачумленной крови позарез нужен кислород. Дышите глубже.
Почему именно английского. Какая разница. Французы больше пьют. Ну, не
более, чем у нас, в Гиперборее.
Что же теперь делать. Узнать время. Но часы - он носил их на правой -
были погребены в бинтах. Они покоились там где-то глубоко-о-о... Неслышно
тикали, секундная стрелка смывала кровь.
Голова, мокрая под кепкой, - трещала. Изнутри какие-то горные мастера,
или скульпторы, или хирурги долбили зубилами. И вся вселенная подступала к
горлу. Хотя блевать уже было нечем.
Медленно рассветало, на улицах появлялись прохожие. Любители утренних
пробежек, владельцы разнокалиберных собак, рабочие, спешащие на заводы и
фабрики, - счастливчики, еще имеющие работу, дворники; проезжали машины,
хлебные фургоны, загрохотал первый трамвай. Осенние рассветы тягучи.
Чернели стволы лип.
Петр Виленкин чувствовал себя загнанной собакой. Добропорядочные
прохожие искоса, с пониманием глядели на него. Боец ночного фронта
возвращается... Но видно было, что не спешит вернуться.
Да, Петр Виленкин не торопился. Он бесцельно шел, стараясь не шататься,
приостанавливался возле телефонов, - шел дальше. Воображая утро Леночки.
Скоро она проснется. Или уже проснулась. Ходит, спотыкаясь и позевывая, по
обширной квартире, маленькая, светловолосая, теплая. Небольшие теплые груди.
Светлые родинки. Д. М. еще спит. Она ложится поздно, досмотрев телевизор до
победного "пи-пи-пи". Благо, стены квартиры добротные, старопрежние, им с
Леночкой в спальне не слышно. Профессорская квартира. Самого профессора в
живых уже нет. После него осталась громадная библиотека, картины, античные
бюсты, вся большая квартира в старом, сталинском доме с колоннами,
населенном бывшими аппаратчиками и их потомками. Теперь там сподобился
жить-быть Петр Виленкин.
Но, возможно, Д. М. не спит. И ходит по пятам за Леночкой, вбивает ей в
темечко сентенцию за сентенцией. Она зна-а-ла, что добром это не кончится.
Что жалкий этот фигляр ударится в богемную жизнь.
Впрочем, откуда им знать, что произошло с ним. Может, он мертв. Его
нашли на одной из улиц и отвезли в морг. Бросили в морозильную камеру.