"Олег Ермаков. Вариации " - читать интересную книгу автора

С Вержбиловичем он столкнулся случайно, это произошло внезапно, на
спуске к собору, - Виленкин отправился по обычному своему вечернему
маршруту: к собору, по огибающей соборный холм улочке Красный ручей, далее
по ул.Тимирязева, вверх к семинарии, вдоль крепостной стены, - здесь все
застроено еще деревянными домами, от небольшой лесопилки несет духом хвойных
стружек; от стен семинарии открывается чудесный вид на древесные кроны и
крыши, над которыми высится собор, а еще дальше громоздятся высотные дома,
телевышка, розовеют стены бывшего монастыря. Далее мимо воинской части на
Георгиевскую гору, где расположена реставрационная мастерская, и оттуда уже
видишь крепостную стену, семинарию, и если небо не в тучах - весь вечерний
солнечный свет в каменной ловушке. Налево собор с круглыми окнами, как
батискаф, рукой подать - перелететь ров. От Георгиевской горы мимо
двухэтажных домишек, неизлечимо больных запустением, бедностью, в седловину
стремительной автомобильной дороги. И назад.
Один из маршрутов. Есть другие. Вчера Виленкин выбрал именно этот и нос
к носу столкнулся с загорелым цыганистым Вержбиловичем. Это было похоже на
встречу с молнией. Виленкин погрузился в привычные мысли, вечерние,
праздные. И вечер был сумрачно-теплый, сырой, мягкий. И вдруг почти что из
воздуха возник, материализовался Вержбилович, школьный друг, анархист без
бомбы - в те времена он лелеял философскую бомбу, начинял ее, эту
абстрактную бомбу, гремучей смесью из творений кн. Кропоткина, Прудона плюс
западная поп-музыка. Вкусы и пристрастия Виленкина рано определились, -
благодаря тетке, артистке местного драмтеатра, влюбившейся в его пальцы. Так
что Вержбилович, склонный к хиппизму-анархизму, был его антиподом, даже
Вагнера, друга Бакунина, он игнорировал. Но они с симпатией относились друг
к другу. И постоянно спорили.
Эта встреча не продолжение ли спора?
Но Вержбилович изменился, увы. Анархист без бомбы обернулся забубенным
майором с кривовато пришитым левым погоном. Майором, распоряжающимся тремя
гаубичными батареями. Должность, как сообщил он, хорошая, подполковничья.
Комдив: командир артдивизиона.
Вначале он, конечно, захватил Виленкина. На Виленкина нахлынуло. Но
через час уже Петр жалел о том, что отправился именно сегодня, именно по
этому маршруту. Хотя еще была возможность уйти. Что-нибудь наврать. Да и не
врать вовсе. Сказать чистую правду. Впрочем, почему-то не хотелось об этом
говорить. Из суеверия? Нет. Виленкин не был суеверен. Тогда почему же. Он,
может быть, сам еще не вполне верил в удачу: а вдруг что-то не так, вдруг
что-то сорвется, устроители передумают, сообщат об ошибке какой-нибудь? Так
или иначе, он промолчал. И упустил шанс спастись. Сок лозы уже туманил
кровь, совсем непривычную к подобного рода вливаниям. Виноградная гроздь
ударяла мягко в мозг, в глаза. Сказалось напряжение последнего времени. С
тех пор, как ему стало известно о Рейнском мероприятии, он трудился,
действительно не покладая рук. Д. М. ходила... нет, не скажешь "на
цыпочках", но весь вид ее говорил примерно следующее: однако.
Недоверчиво-осторожное, полупочтительное "однако". Леночка сияла. Она
радовалась по-детски. Она бы тоже хотела посмотреть рейнские холмы, чистые
немецкие площади, магазины, Кельнский собор. И что там еще. Поехать ей
нельзя было по простой причине - нет денег.
Но "однако" - это была первая ласточка (хотя и запоздавшая). Эта
поездка могла... и уже нет. Ворота захлопнулись.