"Стив Эриксон. Дни между станциями" - читать интересную книгу автора

основоположник музыкального импрессионизма.
** Сати, Эрик (1866 - 1925) - французский композитор-новатор,
известный своей эксцентричностью, глава т. н. "Аркейской школы",
противопоставившей себя импрессионизму.

Это был вопрос не столько красоты. Она была не самой прекрасной
девушкой, которую ему предстояло увидеть в жизни, - достигнув двенадцати,
она больше практически не менялась; хотя она уже была высокой, тело ее не
особенно округлилось, и хотя глаза ее были безмолвны и бездонны, они так и
не поумнели и не погрустнели. С тех пор как, в возрасте восьми лет, у нее
впервые пошла кровь - она сидела на биде в одной из верхних комнат, молча
уставившись на темную, густую кровь на своих пальцах, - выражение ее глаз
оставалось неизменным; она перевела глаза с крови на него, стоявшего в
дверях, и где-то в уголке ее рта притаилась усталая, знающая улыбка. Она
сидела, глядя на него, а он стоял и смотрел на нее, и тут со двора подул
ветер. Ее лицо окутала белокурая дымка, и позже, молодым парнем, гуляя по
Елисейским Полям, он смотрел на голые клубки ветвей в кронах деревьев, видел
в них ее карие глаза и пухлый, сливово-алый рот и вспоминал тот первый день,
когда у нее пошла кровь. Девочке, выросшей в номере семнадцатом, не было
нужды скрываться, и конечно же ее не стали воспитывать вместе с Адольфом; он
слышал ее голос за стеной и при каждом удобном случае ловил взглядом ее
светлые волосы, и так продолжалось, пока ему не исполнилось шестнадцать, а
он все думал, выберется ли когда-нибудь оттуда.
Он никогда не задавался вопросом, почему ему нужно проводить все дни
напролет в своей комнате; на это были две причины. Во-первых, он не знал
иной жизни - у него не было причин считать, что это странно. Вторая причина,
проистекавшая из первой, была такова: в конце концов он решил, что так
мужчины и проживают свои жизни - в отличие от женщин, которые явно
заправляли миром. Он вырос единственным мужчиной в доме, где было уже девять
женщин, и тот факт, что ему одному приходилось сидеть взаперти, логически
следовал из того, что он - мужчина. Когда мужчины посещали дом по вечерам,
их немедленно отводили в их собственные комнаты - даже мсье Мсье пропадал у
Лулу. Адольф полагал, что Лулу - его мать. К тому времени, как он осознал
свое инстинктивное желание, ему было еще непонятно, можно ли, нельзя ли
вожделеть сестру - или же ему, как брату, принадлежит право на нее. Кроме
него, похоже, никто больше не знал всех этих правил, выведенных им из жизни
в своей комнате, как и неизбежного заключения, что жребий мужчин - жить в
комнатках, будучи вечно защищенными от знания о прочих мужчинах и их
прегрешениях, и что их появления и исчезновения явно диктуются женщинами.
Меньше чем через пять лет, когда в двадцатилетнем возрасте он начал работу,
которой предстояло поглотить его на всю жизнь, действие всегда происходило в
роковых комнатах, комнатах изгнанников, где преступались пределы и царило
безумие, ловились удобные случаи и близились убийства.
К тому времени, как ему исполнилось шестнадцать, а Жанин - тринадцать,
он чувствовал себя зверем в клетке. Она унаследовала смуглый цвет
материнской кожи ровно настолько, чтобы светиться ночью в коридоре, когда
она вступала, нагая, в поток света от газовых горелок над потолочными
балками. Порой, когда ей было одиноко, она приходила повидаться с ним; она
не замечала, как он жался к стене, уставившись на нее. Она беспечно смеялась
над собственными шутками, иногда окидывая его невнимательным взглядом, дабы