"Стив Эриксон. Дни между станциями" - читать интересную книгу автора

он спал с ней, когда, казалось, ему больше всего нужна была женщина. Все они
подозревали, что он влюблен в нее. Ей никогда не пришло бы в голову полюбить
его в ответ - он был сильно старше ее и не особенно привлекателен. Он был
добр и ни разу ее не ударил. Однажды он даже намекнул мадам на возможность
развода с женой и женитьбы на Лулу; этот намек изумил ее, да, наверное, и
его самого. Он отмахнулся от этой мысли почти сразу же, как произнес ее
вслух. Но вряд ли это вообще пришло бы ему в голову, если бы он не думал,
что таким образом сможет получить что-то, чего ему не хватало, а именно ее
любовь. Когда Адольфу-Морису было три, а Лулу - двадцать, она забеременела.
Это уже случалось с парой женщин в доме - их без всяких размышлений
принуждали к аборту. Но мсье Мсье не мог заставить себя устроить Лулу аборт,
и здесь было нечто более весомое, чем привилегии собственности. Лулу родила.
Ребенок оказался девочкой, которую назвали Жанин. Она была белокурой,
как Лулу, не такой смуглой, но с карими материнскими глазами. Она росла в
доме, где все только начали было оправляться от этого бедствия - воспитания
ребенка; Адольф-Морис отнесся к появлению еще одного младенца с фатализмом и
даже был очарован. Через год, когда ему исполнилось четыре, первое слово,
произнесенное Жанин, было обращено не к матери, не к какому-нибудь
занимательному предмету, к которым дети тянутся в первую очередь, но было
пролепетанным и все же узнаваемым именем Адольф - на что мальчик впервые
отозвался определенно осмысленно. После этого он окончательно стал
Адольфом - всем в доме казалось совершенно естественным, что новому младенцу
было видно, какое имя верное, а остальным - нет. Лулу любила звать его
довольно романтичным именем Адольф де Сарр.
Годы спустя он все еще будет живо помнить многое из этого мира, который
первым открылся ему, - сладострастную синеву ткани, отблески в зеркалах по
вечерам, перед тем как его отводили в тайную комнату, податливый мрамор
ступеней, ведущих вверх, в середине дома, и звук шагов на лестнице,
вверх-вниз, всю ночь. Он будет вспоминать картины, миниатюрные, неяркие,
полные странных страстей, в которых каждый соблазн становился фантазмом, и
музыку, доносившуюся до него сквозь стены, гневно-навязчивую -
симфонии-силуэты Дебюсси * и сумасбродные салонные мотивчики Сати **. На
рассвете, когда он отваживался покинуть комнату, интерьеры номера
семнадцатого мерцали в свете, лившемся из безумных окон; пол был изукрашен
вспышками витражей. Прокрадываясь мимо каждой комнаты, заглядывая в каждую
распахнутую дверь, он заставал своих квазиматерей уснувшими в разных позах -
развалившись на голубых диванах, безжизненно сгорбившись в плюшевых креслах,
уткнувшись лицами в белые меховые ковры, перепачканные румянами. С улицы он
слышал, как грохочет грузовик со льдом и громадные замороженные глыбы
бухаются у дверей; даже запах хлеба проникал сквозь запертые ворота номера
семнадцатого. Все подавленные материнские инстинкты женщин удовлетворялись
уходом за Адольфом и Жанин; мальчика одевали, кормили и развлекали, так что
он жаждал только двух вещей. Первое - по-настоящему побегать, в чем его
осторожно ограничивали: он воспитывался тайно, и каждый кусочек свободы
похищался через темные лазейки на заднем дворе и через забор укромного
дворика номера семнадцатого. За исключением этих моментов, большая часть его
детства - и большинство вечеров - были проведены в этой комнате. Где ему
оставалось только жаждать ее.
______________
* Дебюсси, Клод Ашиль (1862-1918) - французский композитор,