"Кэролли Эриксон. Тайный дневник Марии-Антуанетты " - читать интересную книгу автора

Они продолжали скандалить, но уже на пониженных тонах. Потом, через
несколько мгновений, в комнату, где сидели мы с Жозефиной, вошел Эрик, держа
на руках обмякшую и обессилевшую Амели.
- Она переутомилась. С позволения вашего высочества я бы хотел отнести
супругу домой.
- Разумеется, я даю тебе разрешение, Эрик. Надеюсь, твоя жена утром
почувствует себя лучше.
- Благодарю вас, ваше высочество.
Нынче утром Эрик вернулся в мои апартаменты в тот момент, когда мне
укладывали волосы в высокую прическу, а я готовилась нанести на лицо румяна.
В этот час в комнате всегда толпилось много людей, которые во время этого
ежедневного ритуала надеялись шепнуть мне словечко или передать письменное
прошение. Но в это утро число посетителей было невелико - здесь находились
лишь венгры из посольства при дворе моей матери да несколько зевак. Они
лениво наблюдали, как я сижу в центре комнаты перед зеркалом в полный рост
за невысоким столиком, на котором были разложены щетки, расчески и заколки,
а на особой позолоченной подставке стоял мой серебряный парик.
Андрэ как раз расчесывал мои длинные волосы, когда вошел Эрик. Он был
очень красив в ливрее из бледно-голубого бархата и с пеной кружев на
воротнике. Я кивком головы приветствовала его, и он, приблизившись к
туалетному столику, опустился на низенькую табуретку у моих ног. Он выглядел
усталым.
- Как себя чувствует Амели? - обратилась я к нему по-немецки.
- Все еще жалуется на боли, ваше высочество. Ночью она спала очень
плохо.
- Я распоряжусь, чтобы акушерка навестила ее еще раз, - пообещала я
Эрику.
- Вчера вы были очень добры к Амели. Я пришел, чтобы поблагодарить вас.
- Я знаю, как трепетно ты к ней относишься.
У Эрика вытянулось лицо, он явно страдал.
- Если бы вы только знали, как у нас обстоят дела. О том, как я
сожалею... о поступке, который совершил прошлым летом.
Он говорил негромко, почти шепотом, опустив глаза. Я поняла, что он
жалеет о своей женитьбе на Амели, и его признание обрадовало меня.
- Я поступил так лишь потому, что мой отец настаивал на том, чтобы я
женился, да еще и старший грум сказал, что, прежде чем стать королевским
конюшим, я обязан обзавестись семьей.
- Я все помню.
При этих словах он поднял голову, и выражение боли и несбывшейся
надежды в его глазах заставило меня ощутить мимолетный прилив симпатии к
нему. Симпатии и, должна признать, любви.
- Я бы тоже очень хотела, чтобы все было по-другому, - продолжала я
негромким голосом, так, чтобы меня могли слышать только Эрик и Андрэ, я была
уверена, что Андрэ ни слова не понимает по-немецки. - По-другому для нас
обоих.
- Но ваше высочество пользуется большим успехом. Вы очень грациозны и
величественны. И очень красивы.
- И очень одинока.
- Если я могу составить компанию вашему высочеству, вам достаточно лишь
приказать.