"Ф.Энсти. Шиворот-навыворот (Сказочная повесть) " - читать интересную книгу автора

поговорить с Ричардом с глазу на глаз. А ты пока пойди к газетному киоску
и, если увидишь там наших учеников, скажи, пусть ждут меня там".
Они остались одни. Доктор некоторое время шагал, сохраняя мрачное
молчание, а Поль, привыкший в любых обстоятельствах рассматривать себя
хозяином положения, испытал неведомое ранее чувство своей полнейшей
незначительности на огромном коричневом поле платформы под высокими сводами
крыши, фермы которой терялись в тумане и паре.
Но в душе Поля еще теплилась надежда. А вдруг доктор уга-дал его
секрет и теперь обдумывал, как бы тактичнее выразить соболезнования?
- Я хотел сказать тебе, Бультон, следующее,- начал доктор, и первая же
его фраза уничтожила все надежды Поля.- Я бы очень хотел, чтобы ты в этом
семестре наконец взялся за ум и не огорчал, как прежде, своего
достойнейшего отца. Ты не представляешь, какие огорчения доставляет
нерадивый ученик своим родителям.
"Очень даже представляю",- подумал Поль, но промолчал.
- Надеюсь, ты оставил его в добром здравии, Ричард? У тебя заботливый
отец, золотое сердце!
В другое время мистер Бультон весьма обрадовался бы столь лестному
отзыву, но теперь все изменилось. Золотое сердце перешло к Дику, а он сам
никак не походил на заботливого отца.
- Во время каникул я получил от него письмо,- продолжал доктор
Гримстон.- Прекрасное письмо, проникнутое родительской заботой.
Это сильно удивило Поля. Письмо его никак не заслуживало эпитета
"прекрасное". Он всего-навсего вложил в конверт чек за обучение сына и
записку с возражением по поводу счета за место в церкви и научные лекции с
диорамой, сочтя эти расходы лишними.
- Но я хочу особо подчеркнуть, Бультон, его родительская любовь не
слепа. Он просил меня ради твоего же блага не проявлять ненужной
снисходительности, если ты покинешь стезю долга и обязанностей, и я с ним
согласен.
Еще недавно Полю казалось несложным изложить доктору Гримстону
обстоятельства, приключившиеся с ним в этот вечер. Но слова почему-то
застряли у него в горле. Учитель выглядел таким грозным и могучим, а он,
Поль, маленьким и беззащитным, что он решил: общественное место, вроде
вокзала, не годится для обсуждения столь деликатного вопроса. Поль решил
оставить мысль о сопротивлении на некоторое время. "Пожалуй, я не буду ни в
чем убеждать его, пока мы не сядем в поезд,- подумалось ему,- там мы
избавимся от докучливого мальчишки, и я смогу спокойно растолковать
доктору, что к чему".
- Ну а теперь,- молвил доктор, взглянув на большие станционные часы,
на которых отразился желтый отблеск фонаря, -нам нора в нуть. Но помни, о
чем я тебя предупредил.
И они двинулись мимо газетных киосков, витрины которых пестрели
разноцветными обложками книг и журналов, мимо сияющего буфета на платформу,
где под фонарем уныло стояло полдюжины школьников разного возраста и роста.
- Ага,- сказал доктор Гримстон с радостью людоеда.- Вот и еще мои
питомцы! Неплохая подбирается комнания. Как поживаете, дети? Приятно снова
видеть вас отдохнувшими.
Все шестеро, пребывавших в удрученном состоянии, шагнули ему навстречу
и приподняли свои цилиндры с заученной учтивостью.