"Пер Улов Энквист. Пятая зима магнетизера " - читать интересную книгу автора

- Мир вашему дому, - тихо пробормотал Мейснер, остановившись на пороге.
Ткач осмотрительно держался позади.
Ничего не ответив, женщина стала медленно распрямляться, и на ее лице
появилось отчужденное выражение.
- Я вижу, ваш муж в поле, - продолжал Мейснер.
Напряженная настороженность на ее лице усугубилась, полено скользнуло в
огонь. Женщина стояла теперь совершенно прямо.
Ткач осторожно высунул голову из-за спины Мейснера. Мейснер, не
оборачиваясь, занес руку назад и чуть наискосок; удар тыльной стороной
ладони пришелся по лбу Ткача. Ткач отшатнулся и с этой минуты замер, не
шевелясь, за спиной Мейснера.
Женщина по-прежнему молчала.
Ткачу было пятьдесят. Он был слабосильным и хилым, и когда о нем
упоминают в связи с Мейснером, его частенько называют "недоразвитым". Однако
мозг его был достаточно вместительным, чтобы вместить в себя доверие и
робкие зачатки сомнения.
"Теперь", - подумал Мейснер.
Очень медленно и осторожно взялся он за рукоятку ножа, торчавшего у
него за поясом на животе и почти скрытого густыми складками одежды. Он
медленно извлек нож и выставил его лезвием вперед. Увидев нож, женщина
открыла рот. Но тут же закрыла его и замерла, не отрывая взгляда от острия.
Ткач ножа не видел.
- Мы хотим, есть, - тихо сказал Мейснер. - Нам нужны, пять лепешек и
колодезная вода.
- Да, - тихо ответила она.
- Мясо мы едим тоже, - прежним тоном продолжал Мейснер.
В окно ворвался луч солнца: на лезвии насмешливо и шаловливо заиграл
солнечный зайчик. Женщина поглядела на них, увидела глаза Мейснера. Она
понимала теперь, что он не шутит.
- Я принесу, - сказала она.
Мейснер медленно уронил руку. Нож исчез в складках одежды, он
улыбнулся. И, не оборачиваясь, сказал Ткачу:
- Пойди, возьми хлеба. Господь дает нам хлеб руками этой женщины.
Женщина по-прежнему не двигалась с места. Теперь Мейснер открыто
улыбался ей; никто не произнес больше ни слова. Когда Ткач вышел во двор,
чтобы наполнить фляги водой, двоим, оставшимся в доме, слышно было, как
потрескивают в тишине стены. Потом послышались шаги Ткача на крыльце. Он
вошел в комнату, держа в руках хлеб и рыбу.
- Вот, - сказал он.
- Теперь мы уходим.
До опушки леса было каких-нибудь метров сто. Когда они вступили в лес,
Ткач обернулся. Деревенька лежала на солнце, тихая, почти вымершая, но он
увидел, как со двора, который они только что покинули, неловкими короткими
шажками вприпрыжку побежала женщина. Все молчало - слышалось только блеянье
козы.
- Она побежала рассказать о чуде, - задохнувшись, выговорил Ткач.
Мейснер не ответил и не замедлил шагов. Он шел вперед среди деревьев, и
когда Ткач повернулся, чтобы пойти за ним следом, того почти уже поглотил
лес.
Охваченный внезапной паникой, Ткач стал его звать; ответа не было, но