"Сюсаку Эндо. Младшая сестра (Современная японская новелла)" - читать интересную книгу автора

асфальт. Затем пассажиры, предводительствуемые стюардессой с каштановыми
волосами и в синей форме, направились к ярко освещенному зданию, где
производилась проверка въездных виз и таможенный досмотр.
Сестра стояла там. В голубой узорчатой косынке, засунув руки в карманы
плаща, она впивалась глазами в каждого прибывшего пассажира, отыскивая меня.
Я сразу заметил, что цвет лица у нее не совсем здоровый. Чтобы скрыть
охватившее меня беспокойство, я весело махнул рукой, потом предъявил паспорт
чиновнику.
Мне вернули паспорт, и я направился к сестре, и, пока я улыбаясь
медленно приближался к ней, она своими широко открытыми, большими черными
глазами, составлявшими отличительную особенность ее внешности, пристально
следила за каждым моим движением. Когда же я подошел к ней вплотную, она,
продолжая смотреть на меня широко распахнутыми глазами, вдруг приподнялась
на цыпочки и прижалась губами к моей щеке.
Ощутив прикосновение ее мягких, влажных губ, я покраснел. В свое время
я учился во Франции и, естественно, знал, что здесь у родителей и детей, у
братьев и сестер существует обычай целовать друг друга в щеку. Но мы -
японцы, и, живя в Токио, ни я, ни моя сестра ни разу не позволили себе
подобной аффектации. Я подумал, что, возможно, в такой форме у сестры
проявилось ставшее нестерпимым чувство одиночества и тоски, которое
накопилось у нее за долгие пять лет жизни на чужбине, вдали от близких и
родных. Мысль эта опечалила меня и привела в замешательство, но я сразу
постарался взять себя в руки. Получив из таможни багаж, мы вышли на улицу.
Против подъезда стояли мокрые от дождя такси. Шоферы в беретах, с жеваными
окурками в зубах, скучали в ожидании пассажиров.
Вдоль мокрой, свинцово-серой, как грифель, дороги бесконечной чередой
протянулись фонари, тускло светившиеся за туманной пеленой моросящего дождя.
Сестра села рядом с шофером и сказала ему, куда ехать. Потом заметила,
что в такой дождливый день машину, наверное, заносит. Шофер ответил, что в
проливной дождь ездить безопаснее. А я, сидя на заднем сиденье с пальто и
чемоданом на коленях, словно какой-нибудь провинциал, с жадностью
вслушивался во французскую речь сестры. Признаться, я и не подозревал, что
она с такой легкостью и изяществом говорит по-французски. За свое
сравнительно недолгое обучение во Франции я тожи научился довольно сносно
болтать по-французски, но о таком произношении, как у нее, не мог и мечтать.
По всей очевидности, сказывалось ее пятилетнее пребывание в семье французов.
- Мы поедем прямо к тебе на квартиру? - спросил я, но сестра
отрицательно покачала головой и ответила по-французски:
- Я уже сняла для тебя номер в отеле, направимся сразу туда.
- А далеко это от твоего дома?
- Нет, в десяти минутах ходьбы, - ответила она на этот раз тоже
по-французски, словно избегая говорить по-японски. Затем она поправила на
себе косынку с узором из голубых пятен, открыла сумочку и, достав сигарету,
закурила.
Я не знал, что сестра курит. Некоторое время я с изумлением смотрел на
нее. Она брала сигарету в рот и выпускала дым с небрежной ловкостью
завзятого курильщика. Все это никак не вязалось с ее образом, жившим в моем
представлении. Сестра показалась мне вдруг какой-то постаревшей, и чувство
пронзительной тоски охватило меня. И мне вдруг показалось, что я понял
причину душевного состояния сестры. Понял и то, почему она даже со мной, со