"Сюсаку Эндо. Самурай " - читать интересную книгу автора

Отпустив грехи, Миссионер вышел из-за груды бревен. Мужчина,
поблагодарив его и неуверенно потоптавшись, ушел. Миссионер знал, что тот
снова впадет в такой же грех. Мастеровые с подозрением относились к
христианам, которым пришлось искать здесь убежища. Давно ушли в прошлое те
времена, когда даже самураи и торговцы спешили принять крещение. Во всем
случившемся повинны иезуиты! Если бы они проявили сдержанность и мудрость и
не восстановили против себя власти, то золотое время продолжалось бы и
поныне... "Будь я епископом..."
Сев на валун, с которого открывался вид на бухту, Миссионер снова
предался мечтам.
"Будь я епископом, никогда бы не поссорился с властями Японии, как это
сделали иезуиты. Я сделал бы так, чтобы христианская вера приносила им
выгоды, за что получил бы свободу распространять веру. Миссионерская
деятельность в этой стране не так проста, как в Гоа или Маниле. Она требует
изобретательности и дипломатичности. Я использую любые средства, которые
позволят укрепить мужество в бедных верующих".
Он вспомнил своих знаменитых предков. Он мог гордиться, что в его жилах
течет кровь таких людей.
"С этими коварными японцами..."
Чтобы распространять веру в Японии, нужно было прибегать к хитростям.
Над бухтой, забитой плотами и бревнами, с громкими криками носились морские
птицы, то взмывая ввысь, то едва не касаясь воды. Миссионер мысленно
представил себя в пурпурной епископской мантии, но мечта его оплодотворялась
не обычным честолюбием, а долгом - нести Слово Божье.
"Господи, - молился он, прикрывая глаза от соленых брызг прибоя, - если
я могу послужить Тебе..."


Хибара, которую чиновники отвели Миссионеру здесь, в Огацу, стояла у
самой бухты, в значительном отдалении от лачуг плотников и подсобных
рабочих. В ней была одна-единственная крохотная комната, в которой он и
спал, и молился.
В ту ночь море шумело сильнее, чем обычно. Миссионер только что слушал
его рокот, когда возвращался в хибару по темному побережью, зажав в руке
письмо от отца Диего из Эдо. Он высек огонь и зажег свечу; колеблющееся
пламя, со струившейся к потолку ниточкой черного дыма, запечатлело на
бревнах его огромную тень. В тусклом свете он распечатал письмо, и перед его
глазами всплыло плаксивое лицо глуповатого Диего.
"Прошел уже целый месяц, как вы покинули Эдо. Положение здесь не
ухудшилось, но и не улучшилось. - Почерк у Диего был совсем детский,
какими-то корявыми, мелкими буковками он заполнял весь лист бумаги. -
По-прежнему христианство запрещено, и нас здесь терпят только потому, что
правителю известно, что, кроме нас, никто не возьмет на себя заботу о
прокаженных. Но рано или поздно нас тоже изгонят отсюда, и мы вынуждены
будем бежать на северо-запад.
К сожалению, я не могу сообщить вам ничего отрадного. Иезуиты из
Нагасаки снова отправили осуждающие вас письма в Манилу и Макао. По их
словам, вы, прекрасно зная о гонениях на христиан в Японии, предпринимаете
шаги, направленные на то, чтобы побудить Его святейшество Папу
способствовать установлению торговых связей между Японией и Новой Испанией.