"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Уравнение с Бледного Нептуна" - читать интересную книгу автора

ученого встреча с Неизведанным. И вместе с тем Крабовский ни
на миллиметр не приблизился к решению. Он в одно мгновение
увидел очень многое и не узнал ничего.
Марк молчал, и Крабовский был благодарен ему за это.
"Слишком много впечатлений за один день! - думал он. - Как
бы не лопнули предохранители. Мне уже под восемьдесят..."
Нужно было ехать домой. Утром Крабовскому предстояло ле-
теть в Лондон... Но он старался не думать о том, что его
ожидало в Лондоне.
Уже не первый раз Крабовский осторожно разворачивает лист
грубой, со следами дерева бумаги. Когда-то это объявление
висело на стене. Об этом говорят следы клейстера и штукатур-
ки на его обратной стороне. Это отголосок эпохи величайшего
варварства и памятник высокого мужества.
Типографская краска местами смазана. Потемнело и стало
неясным лицо человека. Высокий, с залысинами лоб, темные
впадины на щеках, внимательные умные глаза. Все это лишь
смутно угадывается под пятнами и подтеками, которые оставило
время.
Под фотографией огромным типографским шрифтом набрано пя-
тизначное число - 10000. Потом идет помельче: "10000 рейх-
смарок лицу, которое может указать местопребывание Мартина
Рилле, он же доктор физики Виктор Мандельблат, разыскиваемо-
го имперским управлением безопасности".
Крабовский с трудом перевел это со стародатского языка.
Есть еще и тетрадь. Нечто вроде дневника, написанного
по-немецки. Страницы ее стали сухими и желтыми. Чернила мес-
тами побледнели, стерлись следы графитового стержня. Сначала
ее берегли. Она стала реликвией. Потом о ней забыли. И она
долгие годы скрывалась под грудами папок и рукописей. Про-
фессору Кронфорду она досталась от далекого пращура датчани-
на, служившего еще у великого Бора.
Когда Крабовский прилетел за тетрадью в Лондон, профессор
долго не мог понять, что ему нужно. Потом с сомнением пока-
чал головой и прошел в свой архив. Крабовский уже начал те-
рять надежду, что он когда-нибудь вернется. Но он вернулся и
огорченно развел руками. Кронфорд не знал о существовании
этой тетради.
Как потом выяснилось, последний раз ее держали в руках в
начале прошлого столетия, когда только что созданное в то
время Центральное хранилище информации произвело полную пе-
репись материалов всех крупных архивов и личных библиотек.
Если бы не племянница старого Чарлза Кронфорда, Сузи, об-
лазившая каждую полку, заглянувшая в каждый ящик, Крабовско-
му, наверное, никогда бы не пришлось держать в руках этот
уникальный человеческий документ. Вот он.

* * *

"Наконец я в Копенгагене! Не сон ли это? А может быть,