"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Уравнение с Бледного Нептуна" - читать интересную книгу автора

- Как тебе не стыдно! Неужели ты думаешь, что кто-нибудь
будет тебя подозревать? Это...
- Ты про факт вспомни, дядя, про факт! Ведь только сумас-
шедший может поверить в эти земные формулы, привезенные из
другой звездной системы! Только сумасшедший... Если бы
что-нибудь иное.! Конечно, никто бы не стал оскорблять по-
дозрением исследователя. Здесь же все по-другому! В это
просто нельзя поверить. Нужны безупречные доказательства.
- Да, положение... Ну, как бы там ни было, а блоки ты
обязан сдать и включи формулу в свой доклад отделению. Уж
здесь-то других решений быть не может. Поверят или не пове-
рят - это дело другого рода. А пока давай, знаешь, что сде-
лаем? Поедем ко мне в университет.
- Зачем?
- У меня превосходная сииемаустановка, мы прокрутим на
ней твои блоки.
- Я наизусть помню все, что там записано. Хоть сейчас мо-
гу рассказать.
- Я хочу все видеть сам. Понимаешь? Сам!

Сначала на параболическом экране синагрегата появилась
яркая световая линия. Она была тонкой и сплошной, точно
струна. Потом она начала расширяться и расслаиваться, как
веревка, на отдельные волокна.
И Крабовский увидел внутреннюю поверхность огромного ци-
линдра. Всего на миг. На сотую долю мига! Он даже успел раз-
личить контуры какой-то огромной нелепой машины. Такие ме-
таллические рептилии жили в те времена, когда люди еще не
знали ни молекулярной, ни атомной электроники. Наука о стро-
ении атома тогда только лишь зарождалась, не было ни кванто-
вых генераторов, ни полупроводников, Ландау только начал ра-
ботать над теорией сверхтекучести гелия-II.
Потом Крабовский увидел... руки! Огромные мужские руки.
Тонкие нервные пальцы с чуть заметным пушком. Они разглажи-
вали смятые, небрежно оторванные листки бумага. Эти листки
он уже видел на снимках, которые принес Марк. Крабовский уз-
нал неровный торопливый почерк неведомого автора таинствен-
ного варианта формулы единого поля.
Мог ли профессор знать, что скоро опять увидит этот по-
черк и никогда уже не сможет его забыть...
На экране дрожали смятые, небрежно исписанные листки. По-
том они осветились, точно стали зеркалами, в которые упало
солнце. Где-то внутри металлической рептилии вспыхнуло пла-
мя. Оно вырвалось из машины упругим бичом и заплясало вдоль
цилиндрических стен молниеподобными кольцами и спиралями. И
все исчезло.
На экране был мрак космических бездн и незнакомые контуры
далеких созвездий.
Крабовский был потрясен и озадачен. То, что он увидел,
ошеломило его и обрадовало, как может ошеломить и обрадовать