"Кингсли Эмис. Лесовик" - читать интересную книгу автора

тяжеловатом для такого душного августовского вечера. В банкетном зале,
единственном помещении для публики на нашем этаже, не планировалось никаких
мероприятий вплоть до следующей недели, а граница нашей жилой половины четко
обозначена соответствующей табличкой.
Я спросил со всей агрессивной вкрадчивостью, на какую только был
способен:
- Чем могу служить, мадам?
Фигура повернулась ко мне лицом - быстро, но беззвучно. Я успел мельком
разглядеть бледное лицо с тонкими губами, тяжелые золотисто-каштановые
локоны и большой голубоватый кулон на шее. Но что бросилось в глаза, так это
ее удивление и тревога, которые не поддавались объяснению: она не могла не
слышать, как я приближаюсь (от двери до лестничной площадки футов двадцать),
и она должна была сразу догадаться, кто я такой.
В эту секунду меня позвал отец, и мне пришлось откликнуться:
- Да, что ты хочешь?
- Морис, э-э... Пожалуйста, пришли кого-нибудь, пусть принесет вечернюю
газету. Можно местную.
- Я скажу Фреду, он поднимется к тебе.
- Только сразу, пожалуйста. Если, конечно, Фред не занят.
- Хорошо, отец.
Наш разговор продолжался не более десяти секунд, но, когда я обернулся,
лестничная площадка была пуста. Женщина, должно быть, решила не разыгрывать
дальше обостренную чувствительность и ушла продолжать свои поиски на первом
этаже. По-видимому, там она нашла то, что искала, поскольку я больше не
видел ее - ни на лестнице, ни в прихожей, ни в баре.
Бар - длинное помещение с низким потолком и маленькими окнами,
позволяющими определить толщину внешней стены, обычно прохладное и сухое в
летние месяцы, - был угнетающе душным в тот вечер. Фред Соумс, наш бармен,
включил все вентиляторы, но, пока я ждал, заняв место рядом с ним за
стойкой, когда он закончит отпускать заказанные напитки, я почувствовал, как
струйки пота потекли по моему телу под рубашкой с оборками и смокингом. Я
ощущал также какую-то тревогу, но это не было тем беспричинным волнением,
которое часто охватывало меня. Что-то в облике или в поведении той женщины,
которую я встретил на лестничной площадке, беспокоило меня - какие-то
штрихи, которым теперь было слишком поздно давать точную характеристику. Еще
меньше логики было в моей уверенности, что когда отец окликнул меня, он
хотел сказать что-то совсем другое, но вдруг передумал. Теперь мне
оставалось лишь догадываться о его первоначальном намерении, поскольку опять
же не представлялось возможным узнать это точно. Такие моменты задерживались
в памяти старика не дольше нескольких секунд.
Я отправил Фреда наверх с газетой, отпустил в его отсутствие три
одинарных хереса, одну пинту светлого (со скрытым отвращением), стакан сока
и ознакомил компанию, заказавшую обед, с нашим меню, навязав им довольно
ординарного лосося и свинину в начальной стадии старения с меньшей
обходительностью, чем та, которую рекламирует "Путеводитель по лучшим пивным
и ресторанам". После чего я нанес визит на кухню, где Дэвид Палмер и
шеф-повар осуществляли должный надзор, в том числе и над Рамоном, который
заверил меня, что он больше не жаждет возвращения в родную Эспань. Затем я
заглянул в свою крохотную, со скошенным потолком, конторку под главной
лестницей. Моя жена безучастно разбиралась с ворохом счетов, но она вышла