"Густав Эмар. Дикая кошка (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Ты!.. Моя пленница?.. - произнес вождь, качая отрицательно головою.
- В таком случае, что же я такое? Индеец наклонил голову молча. Молодая
девушка продолжала:
- Разве я добровольно явилась сюда? Пригласил ли ты меня? Нет, воин,
прославленный в твоем племени, гроза испанцев, ты употребил против меня,
женщины, насилие; ты поступил неблагородно и подло.
- Подло! - воскликнул индеец, и глаза сверкнули; он конвульсивно
схватил свой кистень.
- О!.. - грустно произнесла молодая девушка. - Благородный и храбрейший
Овициата, апоульмен техюэлей, окончи начатое тобой, убей меня!
Вождь с бешенством ударил прикладом своего карабина об землю и окинул
бешеным взором всех:
- Уйдите все, - сказал он, - я хочу говорить с одной этой женщиной.
Воины безмолвно поклонились и удалились, уводя с собою пленных.
Молодая испанка легко соскочила со своей лошади; встав против индейца,
она сложила руки на груди и, окинув его презрительным взглядом, надменно
сказала ему с улыбкой:
- Радуйся, Овициата, я в твоей власти; благодаря твоей бесчестной
измене, я твоя невольница и ожидаю приказания от моего милостивого
властелина.
- Мерседес! Мерседес! - ответил вождь с болезненным нетерпением. - Для
чего ты так говоришь и с удовольствием терзаешь меня? Я не горожанин, я
индеец, дикарь, - добавил он горестною улыбкою, - мне вовсе не знакомы ваши
утонченные манеры; мне хотелось видеть тебя, поговорить с тобой; если бы я
не овладел тобой, а попросил бы у тебя свидания, согласилась ли бы ты?
- Может быть!
- Это ложь, Мерседес; потому что тебе известно, что десять человек из
моих воинов побывали поочередно в Санта Роза, в которой ты живешь, с тем,
чтобы передать тебе мои подарки; но ты всегда отсылала их обратно, не читая
моих писем и разрывая их.
- Выслушай же и меня, Овициата; десять лет тому назад, когда моя тетка
нашла тебя опасно раненым, когда ты валялся на камне, она приказала своим
слугам поднять тебя и отвести в свой дом и там она как мать охраняла тебя,
сидя у твоего изголовья, как у смертельно больного ребенка; она расточала
тебе самые трогательные и полезные заботы; ты был еще молод в то время, тебе
едва исполнилось 15 лет; ты был признателен и продолжал жить с той, которая
спасла твою жизнь, делая все возможное для того, чтобы угождать ей во всем,
забыв действительно или притворно свою дикую и свободную жизнь в прерии, и
принял обычаи цивилизованного человека; меня, когда я была маленькой
девочкой, ты по целым дням носил на своих сильных руках, повиновался моим
малейшим капризам избалованного ребенка, называя меня своей сестрой, а я
называла тебя своим братом, не правда ли, Овициата?
- Все это правда, Мерседес, - ответил индеец слабым голосом и потупив
глаза.
- Однажды, - продолжала молодая девушка, - года четыре назад, мне тогда
было 12 лет, но я помню как будто бы это происходило вчера, мой отец дон
Эстиван де Надилас, которого я не видела со дня смерти моей матушки, прибыл
в Санта Роза. С ним был молодой человек.
- Да, - шепнул индеец глухим голосом, - дон Дьего де Лара. Иксуэнс! (я
ненавижу его), - добавил он по-индейски.