"Александр Елисеев. Разгадка 37-го года. "Преступление века" или спасение страны? " - читать интересную книгу автора

только в 30-е годы, из прагматических соображений. Дескать, он исходил из
того, что скоро наступит война, которую не выиграешь под левацкими,
интернационалистическими лозунгами. Отсюда и его эволюция. Однако факты эту
концепцию опровергают. Сталин был национальным патриотом и творческим
консерватором еще в 1917 году.
В первые месяцы после Февральской революции Сталин был против
перерастания буржуазной революции в революцию социалистическую (свою точку
зрения он изменил, скорее всего, вынужденно, только после возвращения
Ленина). В марте-апреле на подобных позициях стояло почти все высшее
партийное руководство, находящееся в России. Вообще, партией большевиков
тогда управлял триумвират, состоящий из Л. Б. Каменева, М. И. Муранова и
Сталина. Позиция триумвирата была близка к меньшевизму. Подобно лидерам
правого крыла российской социал-демократии, триумвиры не считали необходимым
брать курс на перерастание буржуазной революции в революцию
социалистическую. Они также были против поражения России в войне. По их
убеждению, социалисты должны были подталкивать Временное правительство к
выступлению на международной арене с мирными инициативами. Во всем этом
руководящая тройка была едина. Но Сталин все же занимал в ней особую
позицию, весьма далекую от меньшевизма.
Он не был сторонником сотрудничества с Временным правительством. Сталин
осознавал, насколько можно дискредитировать себя поддержкой правительства
либеральных болтунов, которые разваливают страну и во всем оглядываются на
своих англо-французских покровителей. Вместе с тем Иосиф Виссарионович
подходил к проблеме гибко, диалектически. Согласно ему, надо было
поддерживать "временных" там, где они, вольно или невольно, проводят
преобразования, необходимые для России. В этом Сталин выгодно отличался и от
беззубых соглашателей, и от экстремистов ленинского склада, требующих
жесткого противостояния. Позднее, в августе 1917 года, Ленин, с присущим ему
прагматизмом, поймет правоту двойственного, сложного подхода. Он поддержит
Керенского против Корнилова и тем самым укрепит позиции партии.
В марте 1917 года Сталин открыто декларировал приверженность русскому
национальному патриотизму. Это смотрелось довольно необычно на фоне
российского социалистического движения, напичканного демагогами и
авантюристами, готовыми любое проявление национальных чувств объявить
черносотенством.
Нет, в рядах меньшевиков и эсеров было достаточное количество людей,
объявляющих себя патриотами, но их патриотизм сводился к идее воевать с
немцами до "победного конца". Однако после свержения царя война вообще
теряла свой смысл, ибо произошло ослабление государства и разложение армии.
Получалось, что Россия должна была воевать за англо-французские интересы,
ведь достижения своих задач, которые она ставила в начале войны, ей уже
нельзя было добиться. Таким образом, настоящим патриотом становился тот, кто
желал прекращения войны, но без ущерба для национальных интересов страны (к
этому вели пораженцы, руководимые Лениным).
Сталин как раз и принадлежал к числу таких патриотов. Но речь сейчас
идет не только об этом. Будущий строитель (и одновременно - реставратор!)
великой державы выступал за руководящую роль русского народа в революции,
против интернационализма, который потом длительное время осуществлялся за
счет стержневого народа России. Ленин в 1922 году назовет русских нацией,
"великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда".