"Джеймс Эллрой. Секреты Лос-Анджелеса ("Лос-анджелесский квартет" #3)" - читать интересную книгу автора

Добавим деталей.
Полицейские избивали беззащитных задержанных. Особенно зверствовал
Стенсленд. Бад Уайт схватил одного из арестованных за шею и поднял, ударив
головой о потолок. Сержант Эксли приказал офицеру Уайту прекратить: офицер
Уайт приказу не подчинился. Сержант Эксли не стал повторять приказ,
поскольку арестованный освободился, и необходимость в дальнейшей
конфронтации отпала.
Эд поморщился и продолжал писать. Поставил дату - 25 декабря 1951 года.
Заголовок: избиение заключенных в тюрьме Центрального участка. Большое жюри
выносит обвинительный акт, в департаменте начинаются разборки в
департаменте, репутация шефа Паркера летит к чертям... Эд взял чистый лист.
Начнут опрашивать свидетелей - и тут выяснится, что все офицеры в участке
были, что называется, в стельку. Пьяный свидетель - не свидетель. А вот
сержант Эксли не пил, к тому же пытался навести порядок - свидетель из него
идеальный. Ему нужно сложить с себя ответственность, начальству - сохранить
лицо. В департаменте будут благодарны человеку, который поможет им выйти
сухими из воды и отвязаться от газетчиков. Но для этого нужен план. А план
надо составить заранее.
И Эд начал вторую версию.
Для начала возложим вину на конкретных людей. Стенсленд, Джонни
Браунелл - брат раненого патрульного, Бад Уайт и еще несколько работяг, уже
дослужившихся или почти дослужившихся до пенсии: Крагман, Такер, Хайнеке,
Хафф, Дисброу, Доуэрти. Если прокуратура серьезно возжаждет крови - бросить
им стариков. Далее: почему бы не предположить, что подозреваемые в нападении
пытались бежать и освободить остальных заключенных? Алконавты из "аквариума"
подтвердят. Еще несколько поворотов, и правда превращается в искусную ложь,
которую ни один свидетель не сумеет опровергнуть. Эд подписал вторую версию
и приложил ухо к вентиляционной трубе - узнать, не родилась ли третья.
Третья версия рождается в муках. За стеной Стенса призывают проснуться
и взглянуть, что он, мать его так, натворил. Уайт бормочет что-то
неодобрительное и уходит тяжелыми медленными шагами. Крагман и Такер матерят
мексиканцев. В ответ - стоны и всхлипы. Уайта и Джонни Браунелла больше не
слышно. Ленц, Хафф, Доуэрти, судя по всему, тоже смылись без шума. Надрывный
плач, снова и снова повторяемое madre mia.
6:14 утра.
Эд начал третью версию. Ни стонов, ни madre mia. Арестованные за
нападение буйствовали и подстрекали других заключенных к бунту. Получили по
заслугам. Что бы сказал отец? Вечно твердит о правосудии. А этих шестерых
избили за то, что они искалечили двух полицейских - что это, если не
правосудие?
Шум затих - уже окончательно. Эд попытался уснуть, но так и не смог.
В замке повернулся ключ. На пороге лейтенант Фрилинг - бледный,
трясется. Эд отстранил его, двинулся по коридору.
Двери шести камер распахнуты настежь. Пол скользкий от крови. Хуан
Карбигаль лежит на койке, под голову подсунута сложенная рубашка - несколько
часов назад белая, теперь красно-бурая. Клинтон Валупек смывает кровь с
лица. Рейес Часко - один громадный синяк; Деннис Райс расправляет распухшие
сломанные пальцы. Санчес Динардо и Эзекиель Гарсиа прижались друг к другу на
грязном полу.
Эд набрал номер скорой помощи. На словах "Центральный полицейский