"Джеймс Эллрой. Черная Орхидея ("Лос-анджелесский квартет") " - читать интересную книгу автора

свои контуры, когда в участке поползли слухи о нашем с Ли поединке. В тот
день я штрафовал за превышение скорости в Банкер Хилл, сидя в засаде на
пересечении Секонд- и Бодри-стрит. К концу дежурства моя книжечка с
квитанциями о штрафах была исписана вдоль и поперек. От непрерывного
восьмичасового наблюдения голова уже ничего не соображала. Возвращаясь в
участок и проходя мимо комнаты для инструктажа, в которой толпились желавшие
послушать дневную сводку преступлений, я невзначай услышал Джонни Фогеля:
- Они уже сто лет не дрались, Хорралл запретил частные бои, думаю, дело
не в этом. Мой отец корешит с Еврейчиком, и тот говорит, что ставил бы на
Джо Луиса, будь тот белый.
Том Джослин толкнул меня локтем:
- Блайкерт, это они о тебе говорят.
Я посмотрел на Фогеля, который разговаривал с кем-то в сторонке.
- Выкладывай, Томми.
Джослин ухмыльнулся.
- Ты знаешь Ли Бланчарда?
- Спрашиваешь.
- Так вот, он теперь пристав.
- А то я не знаю.
- Ладно. Напарник Ли уже заканчивает свою двадцатку. Никто не думал,
что он сразу нас покинет, но похоже на то. Эллис Лоу - зам окружного
прокурора и начальник того самого отдела, куда он пристроил Ли, - сейчас
ищет смышленого парня к нему в пару. Говорят, Лоу неравнодушен к боксерам и
поэтому хочет, чтобы напарником Ли стал ты. С другой стороны, папаша Фогеля
работает в следственном отделе, они с Лоу вроде друзья, и Фогель-старший
вовсю старается пихнуть туда своего сыночка. Если честно, ни он, ни ты не
обладаете достаточной квалификацией. А вот я...
Задетый последними словами, но, притворившись, будто мне наплевать, я
сострил:
- Зубки у тебя мелковаты. В клинче надо уметь кусаться. Чтобы получить
место в Отделе, надо пройти через сотни клинчей.

* * *

Но мне было не наплевать.
В ту ночь я сидел на ступеньках своего дома и смотрел на гараж, в
котором находились вещи из моего прошлого: боксерские груши, альбом с
газетными вырезками, программки на поединки, рекламные фотоснимки. Я
размышлял о том, чего успел и не успел достичь в боксе; о том, как сбрасывал
вес, вместо того чтобы набрать лишние десять фунтов и драться с
тяжеловесами; вспоминал, как в том самом зале, куда мой отец ходил на
собрания нацистского общества, я лупил неповоротливых мексиканцев среднего
веса. Полутяжелый вес был ничейной землей. И с самого начала я решил, что
это как раз моя категория. При весе в 175 фунтов я бы легко мог станцевать
на цыпочках, мог бы наносить точные, стремительные хуки, а против моего
левого бокового мог устоять разве что бульдозер.
Но в полутяжелом не было бульдозеров, потому что любой боксер этой
категории, жаждущий славы, жрал в три горла, чтобы превратиться в
тяжеловеса, даже зная, что потеряет былую подвижность и силу удара.
Полутяжелый вес был безопасной территорией. Он гарантировал деньги без