"Харлан Эллисон. Пожиная бурю" - читать интересную книгу автора

разыскала меня и пригласила зайти в издательство. Ей как никому были
известны все трудности, с которыми пришлось столкнуться при подготовке
книги к печати: отвратительная компьютерная верстка (мне пришлось потратить
полных девять дней на исправления), безумные расходы на типографию, из-за
чего цена книги подпрыгнула с 5,95, что было еще приемлемо, до 8,95, дикий
макет, что исключало все надежды на последующее переиздание... Она хотела,
чтобы я увидел книгу.
Хелен спустилась в фойе, чтобы провести меня в свой кабинет. Когда она
меня увидела, я держал в руках "Партнеров по чуду". Дежурная вытащила
книжку из пачки и положила на стол, в знак уважения к автору, который, как
она знала, должен был скоро подъехать. Улыбка Хелен погасла, когда она
увидела, с каким несчастным выражением я рассматриваю книгу, в два раза
большую по размеру и по цене, чем ей следовало быть.
Я поднял голову. Хелен попыталась снова улыбнуться, но уже не
получилось.
- О, - вот и все, что она сказала.
Мы молча прошли в ее кабинет.
В те времена Хелен делила редакторское пространство с Луиз Коул. Луиз
Коул - самый хороший редактор, самый добрый человек и самая очаровательная
женщина из всех, кого я знаю. Она редактировала "Унесенные ветром" Маргарет
Митчелл, она же посоветовала Маргарет Митчелл изменить на "Унесенные
ветром" первоначальное название книги "Упряжка для лошадей и мулов". Луиз
обладает необычайной проницательностью и как никто умеет сочувствовать.
Увидев меня, она улыбнулась, освободила стул от горы рукописей и
промолвила:
- Мне очень жаль, Харлан.
Не скажу, чтобы это был самый счастливый день в моей жизни.
Мы немного погоревали, после чего я некоторое время поработал в их
кабинете, делая рекламу книге Генри Дюркена. К пяти часам я направился по
переполненным редакторским коридорам к раздевалке, как вдруг меня
окликнули. Подняв голову, я увидел Сэма Уокера.
Президентом "Уокер и компани" был Самюэль С. Уокер-младший - высокий
элегантный человек с прекрасными манерами и тихим голосом, слишком
джентльмен, чтобы когдалибо стать полиграфическим хищником наподобие,
например, издательства "Даблдэй". Нам не приходилось много общаться.
Он жестом пригласил меня в кабинет, закрыл дверь и повернулся ко мне.
Выражение его лица было серьезным и сосредоточенным.
- Я хочу, чтобы вы знали: я не считаю вас ответственным за то, что
произошло с книгой. В нашем деле стало модным обвинять писателя во всех
огрехах, случающихся на завершающей стадии. Я хочу, чтобы вы знали: я
понимаю, какие убытки мы понесем в связи с этой книгой, но вы к этому ни в
коей мере не причастны. Я почту за честь сотрудничать с вами дальше, если
вы поверите нам во второй раз.
Он не спросил:
- Что ты им сказал, что они так разозлились?
Он не стал расспрашивать, почему моя одежда порвана, из носа бежит
кровь и нет одного ботинка. Он сказал, что я ни в чем не виноват.
Так взрослые просят прощения у десятилетнего мальчика, так государство
прощает долги, так перезванивают из больницы и говорят, что они перепутали
истории болезни и это другой человек умирает от рака. Вот самая добрая,