"Харлан Эллисон. Пожиная бурю" - читать интересную книгу автора

Я был узаконенным боксерским мешком для повышающих боевое мастерство
хулиганов, чьими именами я периодически называю отрицательных героев. В
рассказах их ждет ужасный финал.
Не стану объяснять причин. С отмщением я опоздал лет на тридцать.
Достаточно того, что, когда они соберутся всей шайкой, набросятся на меня и
кинут в грязь, я поднимусь как Хладнокровный Лук для последнего прыжка и
вонжу зубы в руку одного из них. Мы упадем на землю, а остальные будут
пинать меня, пока я не ослаблю хватку. Тогда я поднимусь снова, на этот раз
медленнее, с ожесточенным тупым лицом, и нанесу удар ногой с разворота.
Бывает, я наслаждаюсь при этом лексикой человека с разбитым носом. Они
кинутся на меня и снова повергнут на землю. И так будет продолжаться до тех
пор, пока я не потеряю сознания или пока мисс 0'Хара из третьего класса не
выскочит и не разгонит их всех.
Но не избиения приводили меня в отчаяние. Хуже всего было возвращаться
домой в изодранной и перепачканной кровью одежде. Видите ли, мои школьные
годы почти совпали с Великой Депрессией, а богатой мою семью назвать было
сложно. Мы не нищенствовали, нет, но, как и большинство семей Среднего
Запада, жили очень трудно, и родители не имели возможности каждый раз
покупать мне новую одежду.
Возвращаясь домой, я избирал самый долгий путь, частенько просиживая
до темноты в парке на углу Ментор-авеню и Линкольн-драйв. Мне было стыдно,
я чувствовал себя виноватым. Когда наконец становилось совсем темно, я
приходил домой, и моя мать, прекрасная женщина, которой достался непутевый
ребенок, отмывала меня всякой химией и говорила (не каждый раз, но и одного
было достаточно, чтобы оставить неизгладимое впечатление):
- Что ты им сказал, что они так разозлились?
Как я мог объяснить ей: мол, дело даже не в том, что я умный? Как я
мог объяснить ей, что причина заключалась в том, что я - еврей, а их учили
ненавидеть евреев. Как я мог ей объяснить, что мне проще ходить с
поломанным носом и синяками, чем трусливо отрицать свою национальность?
Несколько раз она приходила в школу и тоже слышала антисемитские
высказывания; потом было только хуже. Поэтому я говорил ей, что начал
первым. Я брал вину на себя. И приучил себя к пожизненному грузу вины.
Теперь, в зрелом возрасте, моя реакция на обвинения в том, чего я не
делал, стала патологической.
Сейчас мне наплевать, порвал я сеточку от мух или разбил стекло.
Нельзя придумать ничего страшнее того, что сделали с Джозефом К. в
"Процессе" Кафки.
Что снова возвращает меня к истории рождения этой книги и почему она
именно такая. Начнем с начала.
В 1971 году издатели этой книги - "Уокер и компани" выпустили мои
рассказы в сборнике научно-фантастической прозы "Партнеры по чуду". Это
была замечательная книга, но в силу низкого профессионализма тогдашнего
художественного директора издательства цена была непомерно завышена.
Не возникало сомнений, что издатель понесет страшные убытки.
Я находился в Нью-Йорке, когда на прилавки попали первые экземпляры
книги. Моим редактором в то время была Хелен ДАлессандро, очаровательная и
талантливая женщина, она отвечала за "Партнеров по чуду" и чрезвычайно
переживала за все излишества и недостатки книги на стадии выпуска ее в
свет. Она позвонила мне в Лос-Анджелес, выяснила, что я в Нью-Йорке,