"Харлан Эллисон. Второй глаз Полифема" - читать интересную книгу автора

Мимо, как разогнанные в циклотроне частицы, проносились автомобили, их
огни сливались в сине-красно-бело-серебристые ленты и напрочь отрезали
путь. Путь? Куда? За шесть полос ревущего транспорта и полосу безопасности,
которая никого и ни от чего не оберегала. Брубэйкер сошел с тротуара и сам
не заметил, как перелез через ограду и окунулся, словно в воду, в сплошной
поток скованных лучами фар машин.
Как нож сквозь масло, он прошел через три полосы, ведущие к- центру
города, переступил линию безопасности и двинулся дальше. Потом оглянулся на
лавину транспорта. Он выбрался из нее целым и невредимым, но почему-то это
не казалось странным. Удивляться мешали боль, к этому моменту жутко
распухшая в голове, и ощущение неполноты.
Брубэйкер одолел невысокий стальной барьер и встал на узкий бетонный
парапет. Под ним лежала Ист-Ривер. Он сел на бетон и свесил ноги. Прямо
впереди, как раз посередине реки, маячило пятно. Он съезжал по серой стене,
пока ноги не коснулись черной шкуры Ист-Ривер.
Два года назад на распродаже книг он встретил женщину. Публичная
библиотека на углу Сорок второй улицы и Пятой авеню избавлялась от лишних и
ветхих экземпляров; в крошечном парке Брайанта, примыкающем к библиотеке со
стороны Сорок второй, поставили столы и на них разложили книги. Он
потянулся за "Восстанием масс" Хосе Ортега-и-Гасета (Нортоновское издание в
честь двадцатипятилетия книги) - одновременно с ней. Держась за томик, они
посмотрели друг на друга через стол. Потом он угостил ее кофе в
"Швейцарском домике" на Сорок восьмой.
Переспали они только раз, но после этого встречались еще несколько
месяцев, пока она решала, стоит ли возвращаться к мужу, поставщику салфеток
в рестораны. Брубэйкер большей частью просто сидел и слушал.
- Не будь Эд таким самостоятельным, я бы его гораздо меньше
ненавидела. А то, знаешь, все время чувствую: если я вдруг исчезну, он
через неделю забудет меня, найдет себе другую женщину и заживет
по-прежнему.
- Некоторые люди мне признавались, - сказал Брубэйкер, - хоть и
немного стыдились при этом, уж не знаю чего, что боль утраты обычно
держится примерно неделю. Во всяком случае, острая боль. А потом остается
всего лишь смутная тоска. До тех пор, пока не встретишь кого-нибудь.
- Мне всегда так стыдно, когда мы встречаемся и... ну, ты Понимаешь.
- Ничего, все нормально. Мне с тобой хорошо. И если от наших
разговоров тебе легче, если есть перед кем душу облегчить, то поверь, мне
это больше нравится, чем стоять между тобой и Эдом.
- Ты такой добрый! Господи! Да будь у Эда хоть капелька твоей доброты,
я бы в нем души не чаяла. Но он такой эгоист! В мелочах, понимаешь? Зубы
надо почистить - так тюбик посередке сдавит! Особенно любит, когда тюбик
новый. Заплюет пастой всю раковину, а я как проклятая драю по сто раз на
неделе! И ведь знает, подлец, как я психую!
Он слушал, и слушал, и слушал... Для секса она не годилась - слишком
нервная. И хорошо. Она ему на самом деле нравилась. И он на самом деле
хотел помочь.
Бывало, она горько плакала в его объятиях, говорила, что им надо снять
квартиру на двоих и она бы давным-давно это сделала, если б не дети и не
половина фирмы, зарегистрированная на ее имя. Бывало, она металась, как
фурия, по его квартире, оглушительно хлопала дверцей шкафа и замахивалась