"Харлан Эллисон. Светлячок" - читать интересную книгу автора

Селигман не был ни ученым, ни механиком. Но решительность, руководства
по ракетным двигателям и чудо, благодаря которому сохранился единственный
полуразобранный корабль с исправной ходовой частью, обеспечили ему средства
для того, чтобы покинуть эту обитель смерти.
По внешней лесенке он поднялся к открытому проверочному люку. Это
оказалось нетрудно даже без фонаря. Пальцы забегали, ощупывая сложную
систему проводов, ведущих к узлам двигателя, проверяя и перепроверяя, в
меру его познаний, исправность и надежность механизмов - насколько можно
было говорить о надежности того, что собрано его неопытными руками.
Теперь, когда все было готово и оставалось провести только эту
стандартную проверку да запастись провизией на дорогу, выяснилось, что
предстоящий путь пугает его даже больше, чем перспектива остаться в
одиночестве до самой смерти - а когда она придет, при теперешней-то его
жизнеспособности, он и понятия не имел.
Как примут там трансформированного человека?
Не отшатнутся ли в инстинктивном страхе с недоверием и отвращением?
Или я выдумываю отговорки?
Вопрос всплыл в мозгу внезапно, сбив уверенный ритм проверки. Неужто
он намеренно оттягивает день старта все дальше и дальше? И все эти
проверки, другие проблемы - не более чем улонки? Мысли смешались, заболела
голова.
Селигман с отвращением одернул себя. Проверки необходимы, в любом из
справочников, разбросанных по полу машинного отделения, черным по белому
написано.
Руки дрожали, но та же сила, что вела его все два года, заставила
довести проверку до конца. Работу на корабле он закончил, лишь когда над
ошметьями былого Нью-Йорка забрезжил рассвет.
Не останавливаясь - не время подгоняло его, подгоняли раздирающие
сердце сомнения, - он спустился и принялся грузить ящики с провизией. Они
были аккуратно выстроены у лифта, который приводился в движение вручную.
Лифт починил тоже он. Эбонитовые контейнеры с концентратами и баллоны с
жидкостями, добытые с таким трудом, выглядели внушительно и даже как-то
озадачивали.
"Главное - пища, - сказал он себе. - Если я доберусь туда, откуда
вернуться будет уже невозможно, и тут кончится еда, шансы мои - нулевые.
Придется подождать, пока удастся запасти побольше продуктов". Он прикинул -
получалось, что понадобятся месяцы, а то и еще год, чтобы по разоренным
магазинам, какие есть хоть на мало-мальски доступном расстоянии, собрать
достаточно припасов.
Найти пропитание в городе, из которого он ящик за ящиком вывозил
съестное на тележке к кораблю, становилось все труднее. Как-то он отметил,
что вчера не ел.
Вчера?
Селигман был настолько занят последними приготовлениями, что о еде и
забыл. Что ж, такое и раньше случалось, даже до катастрофы. С усилием
перебирал он в памяти день за днем, пытаясь вспомнить, когда ел последний
раз. И тогда все стало ясно. Правда обрушилась как снег на голову и начисто
отмела все изобретенные им предлоги для задержек. Он не ел три недели.
Конечно, Селигман это знал. Но знание это было похоронено так глубоко,
что даже толком и не пугало. Он отмахивался от правды - ведь когда отпадет