"Харлан Эллисон. Дрейфуя у островков Лангерганса: 38-54? северной широты, 77-00?73? западной долготы" - читать интересную книгу автора

Талбо почувствовал, что возрождается.
Другая женщина-техник вкатила стальную стойку высотой в четыре фута и
поставила ее в самом центре лаборатории - таким образом, что крошечная,
блестящая игла, расположенная на верхней части стойки, касалась легкой зыби
на стекле. Это и была самая важная стадия эксперимента. Создание
голографического изображения в полный рост обеспечивало точность
воспроизведения. Сейчас же наступил момент рождения живого существа,
Лоуренса Талбо, обнаженного, размером с малюсенькую клетку, обладающего
сознанием, опытом, воспоминаниями и желаниями настоящего Талбо.
- Карл, ты готов? - спросил Виктор.
Талбо не услышал ответа, но Виктор кивнул, словно прислушивался к
чему-то.
- Отлично, убирайте луч! - скомандовал он.
Все произошло так быстро, что Талбо почти ничего не заметил.
Микропионовый луч состоял из частиц в миллионы раз меньше, чем протон,
чем кварк, меньше, чем мюон или даже пион. Виктор назвал эти частицы
микропионами. В стене появилось отверстие, из которого вырвался луч, прошел
сквозь голографическую рябь в стекле и снова исчез, когда отверстие в стене
закрылось.
Все это заняло миллиардную долю секунды.
- Готово, - объявил Виктор.
- Я ничего не вижу, - сказал Талбо и тут же понял, каким дураком,
вероятно, кажется этим людям. Естественно, он ничего не видел. Потому что
видеть было нечего... невооруженным глазом.
- Он... он там?
- Ты там, - поправил его Виктор.
Ученый махнул рукой одному из лаборантов, который стоял у стены возле
стеллажа с инструментами и приборами в коробках, и тот поспешил к нему с
небольшим, аккуратным микроскопом в руках. Он каким-то непонятным Талбо
образом прикрепил микроскоп к верхней части стойки, а потом отошел в
сторону.
- Вторая часть твоей проблемы решена, Ларри, - сказал Виктор. - Иди,
взгляни на Лоуренса Талбо.
Лоуренс Талбо подошел к микроскопу, настроил его таким образом, чтобы
была видна блестящая поверхность крошечной иглы, и увидел себя, уменьшенного
до невероятных размеров.
Он смотрел сам на себя. Он себя узнал, хотя видел только огромный карий
глаз циклопа, взирающий на него с поверхности гладкого стеклянного спутника,
заслонившего небеса Лоуренса Талбо.
Он помахал рукой, глаз моргнул.
"Начинается", - подумал Талбо.
Лоуренс Талбо стоял у края огромного кратера, являвшегося пупком
Лоуренса Талбо.
Заглянул в бездонную пропасть, где останки пуповины образовывали петли
и бугры, гладкие, исчезающие в непроглядном мраке. Он стоял, приготовившись
начать спуск, и вдруг ощутил запах собственного тела. Сначала пот, а потом и
те запахи, что поднимались изнутри: аромат пенициллина, словно ты кусаешь
фольгу больным зубом; меловой дух аспирина защекотал волоски в носу, будто
озорник решил помахать в воздухе тряпкой, которой только что вытирал
классную доску; вонь гниющей еды, переваренной и уже превращающейся в