"Харлан Эллисон. Дрейфуя у островков Лангерганса: 38-54? северной широты, 77-00?73? западной долготы" - читать интересную книгу автора

отходы. Все эти запахи, словно симфония черных тонов, рождались в его теле.
Талбо уселся на круглый край пупка и скользнул вперед. Перескочил через
какой-то выступ, пролетел несколько футов, снова заскользил, уносясь в
темноту. Падал он совсем недолго и наконец наткнулся на мягкую, податливую,
немного пружинящую поверхность, где был перевязан пупок. Темноту на дне
пропасти неожиданно разрезал ослепительный луч света. Прикрыв глаза ладонью,
Талбо посмотрел вверх, на небо. Там, ярче, чем тысяча сверхновых, сияло
солнце. Виктор передвинул хирургическую лампу, чтобы помочь ему. Пока у него
еще была такая возможность.
Талбо заметил, как за светом движется какая-то огромная тень, ему вдруг
показалось, что он обязательно должен разгадать, что же это такое. И на
мгновение, прежде чем зажмуриться от невыносимо яркого сияния, он понял, что
это было. Кто-то наблюдал за ним, глядя из-за хирургической лампы, нависшей
над спящим на операционном столе обнаженным телом Лоуренса Талбо.
Это была та пожилая женщина - Надя.
Он долго неподвижно стоял, думая о ней. Потом опустился на колени и
пощупал материал, которым был устлан пол шахты пупка.
Ему показалось, что он чувствует какое-то движение под поверхностью -
так течет вода под тонким слоем льда. Тогда он улегся на живот и, прикрыв
ладонями глаза, прижался лицом к мертвой плоти. Возникло ощущение, что он
смотрит через слюду.
Трепещущая мембрана, сквозь которую виднелся заросший просвет пупочной
вены.
Никакого входного отверстия. Талбо прижал ладони к упругой поверхности,
и она слегка поддалась, но не более того. Чтобы отыскать сокровище, ему
придется идти по карте Деметра - теперь она навеки запечатлелась в его
памяти - и проделать немалое расстояние, но сначала необходимо отыскать
возможность проникнуть в собственное тело.
Однако у него не было никаких инструментов, которые помогли бы ему это
сделать.
Талбо, одиноко стоящего у врат собственного тела, вдруг охватила
ярость. Вся его жизнь состояла из страданий, чувства вины и ужаса, явившихся
результатом событий, над которыми он был не властен. Пентаграммы, полная
луна и кровь; ни одной унции лишнего веса из-за жесткой диеты: пища, богатая
протеинами; кровь лучше, чем у любого другого здорового индивида мужского
пола, триглицериды и холестерин всегда сбалансированы в лучшем виде. И
смерть - вечный незнакомец.
Ярость переполняла Талбо. Он услышал невнятный стон, упал лицом вниз и
начал рвать атрофировавшуюся пуповину зубами - он не раз использовал их для
аналогичных целей. Сквозь кровавую пелену он все же понимал, что рвет
собственное тело, но в данный момент это показалось ему вполне приемлемым
самобичеванием.
Посторонний - да, он был посторонним всю свою сознательную жизнь, но
теперь гнев поможет ему больше не оставаться снаружи. С демоническим
упорством вырывал он все новые куски плоти, пока мембрана наконец не
поддалась - образовалось отверстие, сквозь которое он мог войти в себя...
Талбо был ослеплен вспышкой света, порывом ветра - это высвободилось
нечто, прятавшееся под покровами кожи и ждавшее своего часа, и в одно
короткое мгновение перед тем, как нырнуть в небытие, он понял, что Кастанеда
устами Дона Хуана говорил правду: толстый пучок белых паутинообразных