"Элизабет Эллиот. Обрученные " - читать интересную книгу автора

своих солдат покинул комнату Клаудии.
Лишь один стражник был оставлен стоять на часах в коридоре. Пользуясь
тем, что дверь была сломана, он бесстыдно разглядывал девушку, вызывая у
нее дрожь отвращения. Ее ночная рубашка лежала на полу, и Клаудия плотнее
закуталась в простыни. Как это похоже на дядю - оставить ее обнаженной, как
последнюю девку, под пристальным взглядом присматривающего за ней часового.
Возможно, как раз этот солдат и раздевал ее. Эта мысль заставила Клаудию
содрогнуться от омерзения.
Вместо того чтобы поднять с пола ночную рубашку, она, по-прежнему
крепко прижимая к себе простыни, подошла к сундуку с одеждой и вытащила из
него сорочку и шафрановое платье. Солдат не спускал с нее глаз. Слава Богу,
что к комнате примыкает крошечная уборная - можно умыться и хотя бы немного
прийти в себя после пережитого унижения. После того, что произошло этим
утром, она никогда не сможет держать голову высоко поднятой. Вытерев краем
сорочки набежавшие слезы, Клаудия вошла в уборную и принялась одеваться.
Когда она вернулась в комнату, плотник уже принялся за работу. На
сундуке стоял поднос с едой - хлеб, сыр и кружка слабого пива. Придвинув к
сундуку табурет, Клаудия принялась за скудный завтрак - для того, что она
задумала, ей понадобятся силы. Она взглянула на каменную кладку, окружавшую
камин. Мало кто обращал внимание, что некоторые камни не были скреплены
известкой.
В первые дни ее жизни в Лонсдейле братья любили подшучивать над тем,
сколько времени Клаудия тратит на изучение замка, тщательно, дюйм за
дюймом, исследуя его стены. Однако Клаудия делала это неспроста - она
помнила рассказы матери о секретных проходах, скрытых в этих стенах, о том,
что только старшему сыну отец на смертном одре может поведать о тайнах
замка. Поиски Клаудии увенчались успехом - теперь и ей было известно, как
разыскать тайные ходы.
Именно с их помощью барон Лонсдейл осуществил свои грязный замысел. В
этом она была полностью уверена. В воспоминаниях же о прошедшей ночи царил
хаос - лишь смутно она припоминала неясные фигуры, кладущие Гая в ее
постель, и неверный свет факела. Она воспринимала это как ночной кошмар,
страшный сон - пока не была разбужена приходом зари и волнующими кровь
ласками. Гай заставил ее забыть о странности происходящего. Его
прикосновения вызвали в ней эмоции, казалось, забытые за долгие годы жизни
в Лонсдейле: нежность, любовь, чувство радости оттого, что ты нужна
кому-то. На один короткий, чудесный миг она ослабила обычную бдительность и
ответила Гаю со всей любовью, которая скрывалась в глубине ее души, в том
уголке, куда никто до сих пор не заглядывал. Гай первым заговорил с ней на
языке страсти, и она отдала ему всю нерастраченную теплоту, таящуюся в ее
сердце.
Затем иллюзия рассеялась. Она должна была понять раньше - не может
быть правдой то, что слишком прекрасно. Гай явно не осознавал, в чьей
постели он оказался. Он просто реагировал на нагую женщину, к тому же
достаточно распутную для того, чтобы отвечать на его поцелуи. Клаудии стало
стыдно за свое поведение. Затем пришел гнев.
Неужели этот миг блаженства - все, что позволено ей в жизни? На одно
мгновение дать почувствовать высшее счастье, а затем отнять его навсегда -
ничего более жестокого Клаудия не могла себе и представить. Но если она
ничего не предпримет, то окажется навсегда связанной с человеком, который