"Элизабет Эллиот. Обрученные " - читать интересную книгу автора

вполне достаточно было прикасаться к ней. Заключив девушку в объятия, он
крепко прижался к ней, и его рука скользнула по ее спине. Она была
обнажена - так же, как и он. Когда Гай понял это, у него вырвался негромкий
стон наслаждения.
Чтобы увидеть Клаудию, Гай приподнялся на одном локте, мимоходом
удивившись, почему для этого ему понадобилось такое усилие и почему комната
ходит ходуном, как палуба корабля в сильный шторм. Клаудия спала, и ее
длинные ресницы слегка подрагивали, как крылья бабочки. Гай коснулся ее
лица, но рука почему-то плохо слушалась его. Кожа у нее была нежна, как
лепестки роз. Гай провел рукой по ее шее, но движения давались ему с
трудом, и он с недоумением остановился. Проклятие, его собственное тело не
хочет ему повиноваться, а ведь он мечтал поразить воображение Клаудии своим
любовным искусством, своим опытом, приобретенным за долгие годы. Она все
еще спала.
- Клаудия! - тихо позвал ее Гай.
Ее ресницы дрогнули, как будто ей, как и Гаю немного раньше, тяжело
было открывать глаза. Прижавшись к нему теснее, она опять легко вздохнула.
Это движение, полное бессознательной нежности, оказало на Гая
потрясающий эффект: кровь запульсировала в венах, и волна желания накрыла
его с головой.
- Проснись, Клаудия, - произнес он. Членораздельная речь давалась ему
с трудом. Вообще в этом сне явно было что-то не то.
Клаудия повернулась к нему, и он забыл о своем внезапно возникшем
беспокойстве. Ее зеленые глаза, напоминающие драгоценные камни, светились
изумрудным блеском. Они были так чисты, что Гаю показалось, будто он
заглядывает ей в самую душу. Здесь, в Лонсдейле, подумал Гай, Клаудия
всегда старалась укрыться в собственном одиночестве, спрятаться от толпы,
слиться с тенью. Она предпочитала сумрак, который помогал ей избегнуть
чужих взглядов. Гаю захотелось вывести ее из мрака! к солнечному свету. Он
вернет Клаудию к жизни. Он вновь научит ее улыбаться.
Он коснулся ее губ, затем скользнул вверх по щеке, и Гай опять
поразился, насколько нежна ее кожа. Однако губы Клаудии оставались
неподвижны, и безмятежное выражение лица не изменилось. Она не выглядела
счастливой. Гай торжественно пообещал себе, что наполнит жизнь Клаудии
смехом и радостью.
Чтобы скрепить клятву, он поцеловал ее в лоб. Продолжая пристально
смотреть на него, Клаудия подняла руку, коснулась его рта и медленно и
осторожно провела пальцами по губам, как будто хотела на всю жизнь
запечатлеть в памяти их очертания. Затем боязливо дотронулась до щеки и
погладила жесткую, отросшую за ночь щетину. Гай напрягся, затем судорожно
вздохнул. Тонкие брови Клаудии сошлись у переносицы - она была озадачена
такой реакцией на ее прикосновения. Быстро повернув голову, Гай обхватил
кончик ее пальца губами и ласково поцеловал его. Ее глаза расширились от
удивления, и она в свой черед невольно глубоко вздохнула.
Поймав руку Клаудии, пока она не успела убрать ее, он принялся
покрывать легкими поцелуями ее ладонь, в его тяжелой руке казавшуюся такой
маленькой и слабой. Поцеловав место на запястье, где сквозь тонкую кожу
пробивался пульс, он обнаружил, что сердца их бьются в унисон, и приложил
руку Клаудии к собственной груди, чтобы показать ей это. Затем Гай
наклонился вперед, и губы их соединились в долгом, проникновенном поцелуе.