"Евгений Елизаров. Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) " - читать интересную книгу автора

семейств, находящихся под управлением "высшей и вечной власти". Далее он
утверждал: "Сила законов, какими бы справедливыми они сами по себе ни были,
зависит только от волеизъявления того, кто является их творцом". Впрочем, в
сочинениях Бодена находят выражение и старые взгляды, свойственные
средневековью. Он говорит о том, что суверен связан естественным правом и
своими обещаниями. Государь не может нарушать некоторые фундаментальные
законы собственного королевства. Иногда в определение государственной власти
Боден включает требование "разумности". Многие примеры он черпает из
церковных учений и практики осуществления папских полномочий. В сущности,
Боден предлагал две теории: теорию верховной власти и закона, которая
является одной из основ концепции абсолютизма, и теорию ограничений
верховной власти, которая носит средневековый характер. Но с развитием
взглядов на государство в Новое время учение об ограничениях как-то само
собой исчезло, а учение об абсолютной верховной власти сохранилось.
Впрочем, все эти взгляды - представляют собой род книжного
рационального абстрактного умствования, доступного лишь немногим. И, может
быть, нет ничего более ошибочного, чем апеллировать лишь к высокой
академической теории в объяснении вещей, которые вошли в нашу
повседневность. Подлинное постижение (и самой властью и всеми ее подданными)
действительного источника высших государственных полномочий базируется не
столько на этих верифицируемых формальной логикой академических
конструкциях, сколько на вещах, которые составляют самый воздух нашей
культуры, и впитываются нами уже с младенчества. Нечто интуитивное,
бессознательное, иррациональное: фольклор, обряды, верования, наконец,
свойственные народам заблуждения, - вот, что в действительности формирует
глубинную основу нашего мироощущения. Именно из этого неразложимого на
какие-то отдельные понятия и силлогизмы духовного космоса и возникают самые
стойкие жизненные убеждения. И одним из самых незыблемых на протяжение
тысячелетий являлось убеждение в том, что высшие властные полномочия
нерасторжимо связаны с чем-то надмировым.
Может быть, самое простое объяснение этой связи виделось в той древней
магии, которая всегда сопровождала возведение правителя на царствование.
Ритуал коронации не был единым для всех времен и языков, но во все времена у
всех народов его магия состояла в порождении верховных властных полномочий
какими-то высшими неотмирными силами. В Византии и в унаследовавшей многое
из ее богатой культуры России эта магия сохранилась в обряде миропомазания.
Этот обряд, как известно, восходит еще к древнеиудейским ритуалам,
упоминание о которых встречается в самых древних памятниках. Принятие
помазания означало многое: им очищались, им посвящались, оно же знаменовало
и освящение чего бы то ни было. Предполагалось, что с помазанием на
обыкновенного человека снисходила какая-то особая сила и именно ею он
наделялся какими-то недоступными простым смертным качествами.
Впрочем, особые свойства сообщались не только человеку, но и вещам. Вот
что говорится в книге Исхода: "И возьми елея помазания, и помажь скинию и
все, что в ней, и освяти ее и все принадлежности ее, и будет свята. Помажь
жертвенник всесожжения и все принадлежности его, и освяти жертвенник, и
будет жертвенник святыня великая." (Исх. 40: 9-10) Все это только
подчеркивает мистическую силу идущего из глубины тысячелетий обряда.
Над царями он впервые был совершен за тысячу лет до нашей эры. Согласно
Ветхому Завету, сын Киса из колена Вениаминова был помазан на царство