"Евгений Елизаров. Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) " - читать интересную книгу автора

(заметим, что в лексиконе гуманитария это определение звучит почти как
ругательство). Иначе говоря, человеком, если и не бесконечно, то во всяком
случае неопределенно далеким от подлинной культуры. Прекрасно
ориентирующийся в мире материальном, в сфере вполне осязаемых вещей, он на
поверку временем оказался совершенно беспомощным там, где властвуют тонкие
метафизические материи, где требуется не столько обладание конкретными
знаниями, сколько владение культурой.
Естественное наверное для любого воспитанного на чисто прикладных
знаниях человека вечное стремление сводить все непонятное и расплывчатое к
четко классифицируемым простым и однозначным, обладающим едва ли не
осязательной силой, представлениям так и осталось для Петра единственно
возможным способом мышления. Заметим и еще одно: чем более образован такой
"технарь" или чем более высокое положение в социальной иерархии он занимает,
тем с большей непримиримостью относится он ко всему трансцендентному. Лишь
то, что может быть легко переведено на язык конкретных представлений,
получает для таких людей статус непререкаемой истины, неуловимость же
метафизических сущностей нередко диагностируется ими как простое отсутствие
подлинных знаний, едва ли не как невежество!
Именно на стадии такого - "ручного мышления" навсегда остановилось
духовное развитие Петра. Именно это "ручное мышление", по-видимому, и лежало
в основе того, что явственно различимая внешняя форма, осязаемая поверхность
явлений способна была полностью заслонить от него подлинную их сущность.
Не этим ли объясняются такие, до дикости нелепые, вещи, как
насильственное внедрение "немецкого" платья, святотатственное для русского
человека посягательство на образ Божий обрезанием бород и абсолютное
подчинение церемониалу далеких от европейских балов первых петровских
ассамблей, где и полы-то нередко застилались соломой для того, чтобы не
испортить их пьяными испражнениями гостей...
Увиденное в Европе наглядно показало Петру каким должно быть окружение
настоящего героя, какой вид должна иметь подвластная ему вселенная. Блеск
заграницы ослепил Петра, до той поры вероятно и не подозревавшего, что
Европа может настолько превосходить ту среду, в которой вырос он сам.
Отголоски претензий этой среды на духовное наследство двух первых Римов
легко могли породить в Петре иллюзию причастности доставшейся ему России к
кругу избранных Богом держав; органическая же неспособность к восприятию
сокрытого препятствовала осознанию условности подобных притязаний. Вот и
там, в манящей загранице, отсутствие культуры не позволило разглядеть за
блестящей формой дворцовых церемониалов, этой изящной и полированной
поверхностью, подлинной пропасти, все еще разделявшей все еще варварское
государство и действительно цивилизованный мир. Только глубокое и
непроходимое невежество могло лежать в основе убеждения в том, что стоит
только обрить русских дворян, научить их курить табак, танцевать чужие
танцы - и дистанция отделившая Европу от России, будет едва ли не тотчас же
преодолена. А ведь именно этим путем шел Петр...
Впрочем, что-то подсказывало и ему: немедленное преображение всей
окружающей его среды невозможно, нужно что-то гораздо более серьезное и
глубокое. Видно поэтому он и гнал молодых людей за границу, учиться у Европы
уму-разуму. Но чему должны были учиться, если и обойденные просвещением, то
отнюдь не обделенные сословным чванством русские дворяне? Ведь еще и
сегодня, несмотря на десятилетиями внушавшуюся нам мысль о том, что любой