"Евгений Елизаров. Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) " - читать интересную книгу автора

труд почетен, далеко не любая деятельность вызывает у нас уважение. Для
дворянина же начала восемнадцатого века учиться ремеслу садовника и повара
было унизительно. Но приходилось учиться и этому - с царем не поспоришь (ну,
а с Петром и тем более).
Что это - преодоление сословных предрассудков?
Едва ли, ведь такое преодоление само по себе требует большой культуры.
Скорее и здесь сказалось отсутствие таковой, сказалось простое невежество
самодержного русского царя. Необходимость учиться у заграницы стала
очевидной и для Петра, но, обладавший способностью лишь к
конкретно-прикладному мышлению, он мог осознать ее только как потребность в
чисто прикладном, немедленно реализующемся в чем-то осязаемом, знании -
единственной духовной реальности, которая только и была доступна самому
Петру, которая только и существовала для него.

Петр сумел разглядеть лишь видимость подлинной европейской цивилизации
и, поставив перед собой целью сравняться с Европой, он по сути дела создавал
вокруг себя точно такую же видимость - по образу и подобию, когда-то
представшему перед ним. Проникнуть же в существо отличий, разъединивших
просвещенную заграницу и все еще спящую Россию, ни там, в европах, ни здесь,
дома, он так и не сумел.
Развитое честолюбие, возведенное в математическую степень его
невежества, толкнули его в пожизненное состязание, подобное тому, в котором
исходили силы людоедки-Эллочки. Никогда не дремавший в нем демон величия
нашептывал, что и он достоин точно такого же блеска, который исходит от
европейских монархов, и не подражание им составляло содержание той
титанической борьбы, которую вел Петр на протяжении всего своего
царствования, - в его собственных глазах это была борьба на равных. Но,
подобно упомянутому персонажу, он всегда был предрасположен видеть
шанхайского барса в крашенном зеленой акварелью мексиканском тушкане.
Отсутствие ли потребности, простое ли нежелание отличать реальную
действительность от вымысла, а может, и просто подавленная воспаленным
воображением способность трезво оценивать тот мир, в котором он жил, были
причиной того, что он так и не научился не только управлять им, но и вообще
правильно в нем ориентироваться. Бешеная энергия неуемного императора была в
сущности ненаправленной. Рождаемые ею указы, сегодня предписывавшие одно,
завтра - другое, послезавтра отвергавшие и первое и второе, но так и не
восходившие не только к подлинному постижению объективных потребностей
общественного развития, но зачастую и просто к здравому смыслу, сплошным
потоком лиха, как из пресловутого ящика Пандоры, изливались из его
канцелярии, но больше лихорадили дело, нежели направляли его. Стихийный
полет "государственной" мысли вечно игравшего во что-то "великое" вечного
соискателя пьедестала был исполнен каким-то глубоким смыслом только в его
собственном воображении. Для подданных же этот смысл чаще всего был сокрыт.
И во многом именно благодаря этому обстоятельству замыслы Петра представали
в глазах его окружения, воспитанного на столетиями становившейся идее
монархизма, как нечто, едва ли не равновеликое Провидению.
На Руси издавна почитали юродивых, в их безумии искали сокровенное,
причастное к божественным тайнам. Почитание недоступных смертным петровских
начинаний носило род именно такого поклонения...
Но если бы все сводилось только к безобидной игре пылкого воображения