"Евгений Елизаров. Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) " - читать интересную книгу автора

одоления заносчивого шведского супостата.

Личность Петра неожиданно обнаруживает весьма большое сходство с Дон
Кихотом. Казалось бы, это совершенно невозможно, и все же... Обоих роднит не
только то обстоятельство, что оба они - персонажи чисто литературного
вымысла (реальный Петр столь же далек от героя историографических легенд,
сколь "рыцарь печального образа" от своего прототипа), но и то, что жили они
в каком-то искусственном, созданном их собственным воображением мире, и этот
воображенный ими мир в сущности полностью заслонил собой реальную
действительность. Один начитался рыцарских романов и вообразил себя героем,
достойным легенд, что окружали, ну, скажем, рыцарей круглого стола, другой -
таких книг, как, к примеру, "Записки о галльской войне"... Но этот другой
был далеко не простым дворянином из какого-то захудалого рода, поэтому и
фантазии, и (что намного страшней) претензии его простирались намного
дальше.
Вглядимся. Еще не было флота, способного противостоять армадам крупных
европейских держав: ведь даже через полтора столетия одно только введение
английского флота в Черное море заставит потопить русские корабли перед
входом в Севастопольскую бухту. Больше того: еще не было флота, вообще
способного сносно держаться на плаву. Но вот Адмиралы уже были. Был даже
Генерал-адмирал (высшее звание в воинской морской иерархии, каким
удостаивались далеко не все флотоводцы и с громкими именами). Между тем,
звание "адмирал" этимологически восходит к арабскому "амир аль (бахр)", что
означает, "владыка на море". Владыкой же на морях - при трезвом,
естественно, рассмотрении - Петр не мог себя чувствовать и в конце своего
царствования, ибо господство в глухом тупике Финского залива в сущности не
многим отличалось от господства на Плещеевом озере.
Еще не было победоносной армии, но уже был Генералиссимус. Звезда
России на военном небосклоне Европы только-только начинала восходить, а
Россия к концу петровского царствования уже прочно удерживала первенство по
числу Генералиссимусов (напомним, что тотчас же после смерти Петра это
звание смог вытребовать себе еще и Меншиков).
Русская традиция называла высший совещательный орган при царе Думой.
Петр назвал его Сенатом.
О том, почему именно Сенатом, мы как-то не задумываемся, а между тем
само это название весьма симптоматично, ведь во многом именно оно позволяет
заглянуть в тот внутренний мир, который создала неуправляемая петровская
фантазия. Уставшие от кухонной обыденности слабые женщины утешают себя
прелестной сказкой о Золушке. Но, как видно, и рожденный властвовать мужчина
оказывается совсем не чужд мечтательности. Словом уже сам этот "Сенат" -
есть прямое указание на то, что волшебные грезы свойственны не одним только
домохозяйкам.
Россия одержала трудную победу в Северной войне. Но ведь если честно,
то эта победа еще не возводила ее в достоинство первоклассных европейских
держав. Звездный час России, ставшей во главе Священного союза, был еще
впереди, целое столетие отделяло его от капитуляции, принятой Меншиковым под
Переволочной. И тем не менее именно Петру было присвоено звание Императора.
Нужно ли говорить, что этим актом Сената было просто удовлетворено тайное
желание царя. Кстати, одновременно ему было присвоено еще и звание "Отца
народа" (к слову сказать, восходившее все к тому же Риму). Так, удовлетворяя