"Евгений Елизаров. Эволюционизм или креационизм?" - читать интересную книгу автора

Полное количество любого качества означает собой еще одну, вводимую
Гегелем, логическую категорию - меры. Что такое "полное количество"?
Обращаясь к приведенному примеру, мы можем интуитивно сознавать, что все
степени "шероховатости" по достижении какого-то критического предела уже
перестают различаться нами. То есть мы говорим: "гладкий", но
подразумеваем, что абсолютно гладкого не существует и на деле это только
некоторый эвфемизм (иносказание) исчезающе малой шероховатости.
Противоположным пределом оказывается такое состояние, при котором вообще
пропадает всякая упорядоченная поверхность. Так вот все то, что
располагается между этими прямо противоположными пределами, и будет
ощущаться нами как ее мера.
При этом вполне допустимо интерпретировать меру не только как полное
количество какого-то определенного качества, но и как "качественное
количество", то есть как количество, которое применимо к измерению,
дифференциации, градации только этого и никакого другого качества. Словом,
количество никогда не бывает безличным, внекачественным, применимым если и
не к любому качеству вообще, то по меньшей мере к широкому спектру его
разновидностей. Поэтому выход за пределы любой меры - это всегда выход не
только в иное качество, но и в иное количество.
Казалось бы, это противоречит нашему повседневному опыту. Ведь в
действительности мы постоянно сопоставляем друг с другом не только степени
проявления какого-то одного качества, но и качественно несопоставимые
вещи. Как это становится возможным? Вот объяснение: для того, чтобы вещи
стали количественно соизмеримыми, они предварительно должны быть приведены
к одному и тому же качеству. Это пояснение гегелевского учения принадлежит
К. Марксу, оно приводится им уже в первой главе первого тома "Капитала"16,
и по существу все дальнейшие его построения, революционизировавшие не
только экономическую мысль, базируются именно на этом. Отсюда, в
частности, вытекает, что если мы захотим включить в круг количественно
соизмеримых вещей какие-то новые явления, нам будет необходимо отыскать
новое объединяющее их основание. Другими словами, можно в одном уравнении
объединить коров и лошадей, если вдруг увидеть здесь некоторую обобщающую
категорию "домашнего скота", но если мы захотим к общей сумме причислить
еще и стойла, то нам необходимо будет абстрагироваться от всего того, что
характеризует свойства домашнего скота, и обратиться к каким-то другим -
еще более общим - определениям, скажем к определениям материального
"предмета". Но, разумеется, и "предметы" имеют какие-то свои
количественные границы, которые не позволяют суммировать их, скажем с
"идеями".
Кстати, известно, что отсутствие способности к сложным абстракциям и
обобщениям у неразвитых племен лишает их и возможности совершать
математические операции с разнородными предметами. Первобытный разум не в
состоянии сложить ели и березы, ибо у него нет обобщающего понятия
"дерево". Между тем, по числу надежно различаемых им разновидностей (не
только деревьев) любой дикарь может поспорить с профессиональным ботаником
и зоологом17.
Сказанного вполне достаточно, для того чтобы заключить: никакое накопление
количественных изменений неспособно вывести за переделы меры, то есть
сформировать принципиально иное качество. Неспособно, что говорится, по
определению, ибо по определению любое количественное изменение - это