"Евгений Елизаров. Эволюционизм или креационизм?" - читать интересную книгу автора

нулю, вся предвычисляемая их цепь не имела бы абсолютно никаких
ограничений, и допустимо было бы утверждать, что действующая в настоящий
момент совокупность причин способна предопределить собой всю
последовательность предстоящих изменений любого анализируемого объекта до
самого "конца времен". Больше того, мы были бы вправе утверждать, что весь
ход его развития когда-то раз и навсегда уже был определен какой-то
"первопричиной", расположенной в далеком прошлом, в некотором условном
"нуль-пункте" единого развития всего сущего. Все это допустимо
распространить и на любую совокупность объектов, и на последовательное
развитие всей Вселенной в целом: уже самый первый шаг в становлении и
развитии нашего мира5 должен был определить собою совокупную цепь событий
до самого "конца света".
Но возможность полного сведения к нулю влияния случайности на ход событий
- это очень сильное допущение, делать которое мы не вправе. Уже хотя бы
потому, что нам никогда не удастся найти ему подтверждение; действительным
подтверждением может служить только вся совокупность выявленных следствий,
но исчерпать ее полностью нельзя даже в бесконечной временной перспективе.
Казалось бы, такое допущение неплохо согласуется с концепцией
креационизма, когда уже самый акт Творения предопределяет все пути
развития тварного мира. Однако это не так, ибо оно исключает не только
слепой случай, но и свободу воли, а значит, и ответственность самого
человека за свои действия, что делает его неприемлемым и здесь, хотя бы
только по этическим соображениям. Известно, что Бог дает человеку свободу
(правда, долгое время и это было спорным; так, например, Эразм
Роттердамский и Лютер в свое время поломали немало копий один отстаивая6,
другой оспаривая необходимость и действительность свободы воли.) Поэтому
правильней было бы говорить о том, что нуль - это только математический
предел, к которому может неограниченно стремиться случайность, но, как и
"положено" любому математическому пределу, он никогда не достигается на
деле.
Но вместе с тем есть основания утверждать, что степень влияния
случайности на ход событий вовсе не микроскопична - по крайней мере там,
где речь идет о довольно длительных временных интервалах.
Действительно, гибель динозавров едва ли сказывается на общей динамике
длины женских юбок. Гораздо ближе (во всяком случае у нас, на Руси) к
фасону одежд стоят петровские реформы. Но вряд ли динамику моды можно
объяснить и влиянием петровских начинаний, скорее здесь действуют куда
менее отдаленные от настоящего причины. Между этими же событиями мы вправе
постулировать практически полное отсутствие всякой (причинно-следственной)
связи.
Чем больше временной интервал, которым измеряется развитие любого объекта,
тем слабее причинные связи между крайними его состояниями... но это должно
означать, что тем самым возрастает роль случайности. Поэтому можно
утверждать, что с увеличением продолжительности анализируемого интервала
роль причинной зависимости стремится к нулю, в свою очередь, роль
случайности - к единице. Действительно: следствие любой причины,
действующей в настоящий момент, является причиной последующих изменений, в
свою очередь, последние - причиной дальнейших и так далее, но чем дальше
мы продвигаемся вдоль этого ряда по цепи возможных в будущем следствий,
тем с меньшей определенностью мы можем говорить о вызываемых каждой из них