"Евгений Елизаров. Природа начала. Слово о слове." - читать интересную книгу автора

точное воспроизведение какого-то определенного состояния организма должно
вызывать в сознании человека соответствующий образ, понятие, чувство...
Таким образом, ключом к пониманию того, что скрывает под собой
материальная оболочка знака, оказывается не пассивное ее созерцание, но ее
по возможности точное повторение воспринимающим субъектом. Именно
самостоятельное воспроизведение имманентной знаку формы и есть процесс
дешифровки всего таимого им содержания. Первичной же формой может быть
только структурированное движение собственного тела вступающего в
информационный контакт индивида. Словом, в истоках становления знаковых
форм обмена одна и та же информация может существовать для двоих только в
том случае, если они выполняют какое-то одно и то же действие.
Разумеется, в этих истоках, речь не может идти о каких-то высших
абстракциях, даже сегодня граничащих едва ли не с предельными
возможностями человеческого сознания. Восхождение духа к своим вершинам
обязано сопровождаться и радикальным изменением всех средств его
выражения. Поэтому за тысячелетия истекшей истории механизм знакового
общения претерпел, вероятно, не одну революцию. Иначе говоря, ни речевое,
ни какое-нибудь жестовое общение не могут быть первыми формой
информационного обмена. И здесь мы говорим о периоде, по существу
предшествующем становлению речи. Там же, где собственно речевое общение
еще не сформировалось, единственной формой коммуникации может быть только
совместное (поначалу даже синхронное) исполнение какого-то единого
действия. Никакая информация просто не существует ни до, ни после него,
она существует только и только в нем, и с его прекращением она вообще
исчезает. Но вместе с тем все та же нерасторжимая связь между нею и сложно
структурированным действием позволяет в любой момент возродить ее к жизни,
в точности воспроизведя все необходимое действие.
Способность кодирования довольно развитых понятий в структурах движения
собственного тела субъекта свойственна, вообще говоря, не только человеку.
Больше того, не только высокоорганизованным представителям живой природы.
Наглядным примером тому является так называемый "танец" пчел. Сложные
пространственно-временные отношения, как оказывается, легко переводятся в
пластику собственного тела не то что млекопитающего, но даже насекомого:
"танцевальные па" просто кодируют направление полета и последовательность
поворотов, а также время движения каким-то определенным курсом. Но и
восприятие зашифрованной таким образом информации осуществляется отнюдь не
простым созерцанием исполняемого разведчиком "танца", но самостоятельным
воспроизведением всех его "па" всеми участниками информационного обмена.
Именно здесь формируется то, что знакомо и нам - мышечная память, которая,
к примеру, позволяет относительно свободно ориентироваться в темном
помещении. В случае же простого пассивного созерцания вся информация
остается абсолютно закрытой для любого, пусть даже самого внимательного,
наблюдателя.
Таким образом, механизм информационного общения через совместное
исполнение какого-то сложно структурированного действия всеми участниками
обмена не является чем-то исключительным в живой природе. Этот механизм не
требует развитой способности к абстрактному мышлению, без которой
немыслимо речевое общение человека. Он вообще осуществляется без участия
сознания. Больше того, все разновидности собственно знаковой коммуникации,
которые требуют той или иной ипостаси уже сформировавшегося сознания,