"Евгений Елизаров. Природа начала. Слово о слове." - читать интересную книгу автора

Средиземноморье) прозвучавший в откровениях христианского вероучения,
предстает в этом плане как своеобразная Декларация Становления. Именно эта
Декларация оказывается решающим свидетельством нового исторического
свершения; до ее появления можно говорить лишь о последовательных
количественных изменениях, которым еще только предстоит переполнить старую
- родовую - меру.
Отсюда понятно, что нравственность вызревает в лоне старой, родовой,
этики, как в рамках, скажем, физико-химических форм движения зарождается
великая тайна жизни, но вызревая здесь она отнюдь не становится их прямым
линейным продолжением. Групповая мораль - во всех ее модификациях (от
родовой до классовой) - и нравственность представляют собой формы
самосознания принципиально разных начал организации живой материи. И как
человеческую мораль нельзя сводить к простой преформации принципов
саморегулирования стадного бытия, так и нравственность не может быть
сведена к линейному видоизменению морали. Совсем не случайно поэтому
гордости родового сознания:
"...Сидон я ниспроверг и камни бросил в море.
Египту речь моя звучала как закон,
Элам судьбу читал в моем едином взоре..."
противостоит в его рамках просто преступная Соловьевская аксиома: "лучше
отказаться от патриотизма, чем от Совести."
Да, нравственный закон - это своеобразная Декларация, но не только
Становления. Повторюсь: формирование человеческой души открывает собой
новый этап долгого исторического пути. Очевидно, целью этого движения как
раз и предстает впервые сформулированный христианским вероучением завет и
только полная реализация всех его императивов может исчерпать сегодня
обозримую перспективу и открыть какие-то новые горизонты перед человеком,
еще так недавно осознавшим себя как действительная суверенность. Пока же
мы находимся, вероятно, лишь в самом начале движения, ибо и до сих пор
нравственный идеал предстает как сущность, реальная достижимость которой -
по меньшей мере в обозримом будущем - оспаривается даже теоретической
мыслью. До сих пор обычная групповая мораль даже в философских словарях
успешно заменяет собой общечеловеческую нравственность. (Определенные
основания для этого, впрочем, имеются: как Жизнь, зародившись на
первобытной Земле, со временем изменила весь ее облик, так и
нравственность, на протяжении двадцати столетий взаимодействуя с моралью,
не могла не наложить на последнюю какой-то свой специфический отпечаток.)
Впрочем, так ли уж успешно? Ведь еще со времени Канта аксиоматичным стало
положение о том, что нравственность принципиально неотделима от свободы.
Поэтому если и нужно искать еще какое-то основание для отличения ее от
морали, то только нравственность может быть определена как этика свободы.
Свобода же незаменима ничем.


3. Душа и плоть Слова


Но где начинается творчество? И где исток нравственности? Да и в самом ли
деле они так уж нерасторжимо связаны друг с другом?
Обратимся к основам, к тому далекому эволюционному водоразделу, где должен