"Евгений Елизаров. История и личность. Размышления у пьедестала." - читать интересную книгу автора

Но дальше.
Трудно сказать, когда начинается мужание молодого человека. Расставание с
детством для каждого происходит по-своему и в свой срок. Но в
шестнадцать-семнадцать подрастающий мужчина если и продолжает играть в
игры своего детства, то только тайно, хоронясь от окружающих, стесняясь
этого занятия. Это явление интернационально. Американо-язычное "teenager"
там, за океаном, звучит едва ли не оскорблением для подростка, в
лексическом русском обиходе именуемого юношей. Да и русский юноша легко
обижается на обращение: "мальчик". Именно это стеснение, наверное, и
является одним из первых признаков наступающей зрелости. Если же такие
игры продолжаются и после женитьбы (что совсем уже непристойно для
мужчины, главы семьи) мы смело можем говорить о драме инфантилизма.
Именно такой инфантилизм наблюдается у Петра. Причем это касается не
только его "воинских забав" (проще сказать игры "в войну", впрочем, так
будет и правильней, ибо дети играют именно "в войну"). И по сей день
подпадающие под дурное влияние подростки приобщаются к табаку и спиртному
отнюдь не ради удовольствия - кому ж не известны муки, испытанные от
первой папиросы, от первого опьянения. Все это начинается из простого
подражания взрослым, из стремления утвердить себя в их мире. Но ведь это
тоже инфантилизм, ибо неспособность отличить внешнюю форму взрослости от
действительной зрелости другим словом назвать трудно. Для человека же,
воспитывавшегося как глава огромного государства (Третий Рим!), такой
инфантилизм - уже патология.
Действительное взросление начинается не с физического и даже не с
умственного становления молодого человека. Оно начинается со становления
нравственного, критерием которого является способность принимать на себя
ответственность за содержание и последствия всех своих действий. Но именно
внутреннюю готовность к ответственности трудней всего различить в
нравственном Credo давно уже вышедшего из детского возраста Петра.
Пусть Россия во многом все еще оставалась медвежьим углом нравственно
развивающейся вселенной, но ветром перемен уже повевало и здесь. Да и в
непосредственном окружении Петра состояли, не одни только авантюристы.
Впрочем, и авантюристы эти зачастую не были чужды европейскому воспитанию.
Поэтому в пору своего совершеннолетия не понимать, что человек не может
быть игрушкой, это уже нравственное убожество.
Да, здесь можно возразить: и в Европе уходящее столетие все еще
ограничивало сферу, в которой надлежит властвовать нравственным
ценностям, в основном кругом нобилитета - по отношению же к "черни"
допускалось многое. Но допуская использование "черни" как простого
средства достижения какой-то цели, самый дух времени уже настоятельно
требовал ее облагораживания. И пусть организация монаршего досуга еще
долго будет цениться как некоторое важное государственное дело, самый
досуг всегда рассматривался как необходимый отдых в пожизненном служении
государству. Высокая служба венценосца могла оправдать многое, но
справедливо и обратное: оправдать многое могла только служба. Меж тем,
давно вышедший из детского возраста, Петр все еще умеет только одно -
играть, и не прекращает свои игры даже после женитьбы.
"Потешное" войско впервые было создано, когда ему было всего десять лет,
но баловался он им долго. Уже совершеннолетним мужчиной он создает
"потешную флотилию" (если честно, то даже отдаленно не напоминающую